XI. Андрей Боголюбский. Всеволод Большое Гнездо и его сыновья. Владимирские князья андрей боголюбский и всеволод большое гнездо

Культура при Андрее Боголюбском.

В годы его правления во Владимире и пригородах развернулось широкое строительство: в 1164 были построены Золотые ворота (подобно киевским, константинопольским и иерусалимским), город-замок Боголюбово, а также ряд храмов, в т. ч. знаменитые Успенский собор (1158-61), Покрова-на-Нерли (1165), Рождества Богородицы в Боголюбове (1158-65).

По мнению ряда исследователей, Андрей Боголюбский стремился освободиться от византийского влияния на Руси. Он, в частности, приглашал для строительства владимирских храмов западноевропейских зодчих. Тенденция к большей культурной самостоятельности прослеживается и во введении им на Руси новых праздников, не принятых в Византии. По инициативе князя были учреждены праздники Спаса (1 августа) и Покрова пресвятой Богородицы (1 октября).

Отношения с церковью.

Около 1160 Андрей предпринял первую в истории Руси попытку разделить русскую церковь на две митрополиии. Он обратился с просьбой к константинопольскому патриарху учредить во Владимире вторую митрополию, независимую от киевской, но просьба эта была отвергнута. В 1168 Андрей посылает суздальского игумена Феодора на большой собор в Киев с целью добиться смещения митрополита Константина. Не найдя поддержки у русских епископов, Феодор направился в Константинополь, надеясь уговорить патриарха назначить митрополитом себя, однако добился лишь поставления ростовским епископом. В 1169 у Андрея Боголюбского возник конфликт с неуживчивым и честолюбивым Феодором, который закончился тем, что князь выдал епископа на суд митрополита в Киев, где Феодор был казнен по обвинению в ереси.

Заговор против Андрея Боголюбского

Существует несколько теорий о заговоре против Андрея Боголюбского, вот одна из них, самая распространённая: Однажды Андрей казнил одного из ближайших родственников своей жены, Кучковича. Тогда брат казненного Яким Кучкович вместе с зятем своим Петром и некоторыми другими княжескими слугами решил избавиться от своего господина. К заговору вскоре пристали домашние слуги князя – некий яс (осетин) по имени Анбал и еще какой-то иноземец по имени Ефрем Моизич. Всего же заговорщиков было двадцать человек; они говорили: «Нынче казнил он Кучковича, а завтра казнит и нас, так помыслим об этом князе!» Кроме злобы и опасения за свою участь заговорщиков побуждала и зависть к любимцу Андрееву, какому-то Прокопию. 28 июня 1175 года, в пятницу, в обеденную пору, в селе Боголюбове, где обыкновенно жил Андрей, собрались они в доме Кучкова зятя Петра и порешили убить князя на другой день, 29-го ночью. В условленный час заговорщики вооружились и пошли к Андреевой спальне, но ужас напал на них, они бросились бежать из сеней; зашли в погреб, напились вина и, пьяные, пошли опять к сеням. Подошедши к дверям спальни, один из них начал звать князя: «Господин! Господин!», чтоб узнать тут ли Андрей. Тот, услышав голос, спросил: «Кто там?» Ему отвечали: «Прокопий». «Мальчик, - сказал тогда Андрей спавшему в его комнате слуге, - ведь это не Прокопий?» Между тем убийцы, услыхавши голос Андрея, начали стучать в двери и выломали их. Андрей вскочил, хотел схватить меч, который был всегда при нем (тот меч принадлежал прежде св. Борису), но меча не было. Ключник Анбал украл его днем из спальни. В то время, когда Андрей искал меч, двое убийц вскочили в спальню и бросились на него, но Андрей был силен и уже успел.одного повалить, как вбежали остальные и, не различив сперва впотьмах, ранили своего, который лежал на полу, потом бросились на Андрея; тот долго отбивался, несмотря на то, что со всех сторон секли его мечами, саблями, кололи копьями. «Нечестивцы, - кричал он им. – Зачем хотите сделать то же, что Горясер (убийца св. Глеба. – К. P.)? Какое я вам зло сделал? Если прольете кровь мою на земле, то Бог отметит вам за мой хлеб». Наконец Андрей упал под ударами; убийцы, думая, что дело кончено, взяли своего раненого и пошли вон из спальни, дрожа всем телом, но, как скоро они вышли, Андрей поднялся на ноги и пошел под сени, громко стеная; убийцы услыхали стоны и возвратились назад, один из них говорил: «Я сам видел, как князь сошел с сеней». «Ну так пойдемте искать его,» – отвечали другие; войдя в спальню и видя, что его тут нет, начали говорить: «Погибли мы теперь! Станем искать поскорее». Зажгли свечи и нашли князя по кровавому следу: Андрей сидел за лестничным столпом; на этот раз борьба не могла быть продолжительной: Петр отсек князю руку, другие прикончили его.

Первоначально Андрей Боголюбский был погребен во Владимирском храме Успения Богородицы; позднее останки неоднократно переносились. В 1934 погребение Андрея Боголюбского было обследовано и идентифицировано археологами и антропологами; по черепу найденному в захоронении, скульптору и антропологу М. М. Герасимову удалось воссоздать уникальный скульптурный портрет князя. На следующий день после убийства Андрея Кучковичами произошло всеобщее восстание в Боголюбове и Владимире против администрации Андрея и феодальной знати. Развернулась борьба между родственниками за престол.

3. Всеволод III Большое Гнездо.

1) Краткая биография

Всеволод Юрьевич Большое Гнездо (в крещении Дмитрий, 1154 - 15 апреля 1212) - великий князь владимирский с 1176, в течение пяти недель (с февраля по 24 марта 1173) был великим князем киевским. Десятый сын Юрия Долгорукого, единокровный брат Андрея Боголюбского, византиец по матери. Имел большое потомство - 12 детей (в том числе 8 сыновей), поэтому получил прозвище «Большое Гнездо».

В 1162 году вместе с матерью и братом был изгнан Андреем Боголюбским, уехал в Константинополь к императору Мануилу. В пятнадцатилетнем возрасте вернулся на Русь и, помирившись с Андреем, в 1169 году вместе с другими подручными князьями принял участие в походе на Киев. В 1173 году по распоряжению старшего брата - Михаила Юрьевича вместе с Ярополком Ростиславичем сел в Киеве и вскоре был пленён захватившими город смоленскими Ростиславичами. Выкуплен из плена Михаилом. После убийства Андрея (1174) и смерти его брата Михаила (1176), ростовцы послали сказать в Новгород князю Мстиславу Ростиславичу (внуку Юрия Долгорукого): «Ступай князь к нам: Михаила Бог взял на Волге в Городце, а мы хотим тебя, другого не хотим».

Мстислав быстро собрал дружину и пошёл во Владимир. Однако здесь уже целовали крест Всеволоду Юрьевичу и детям его. На Юрьевском поле, за рекой Гзою, произошла битва, в которой победили владимирцы, а Мстислав бежал в Новгород. Время правления Всеволода - период наивысшего подъёма Владимиро-Суздальской земли. Причины успеха Всеволода - опора на новые города (Владимир, Переславль-Залесский, Дмитров, Городец, Кострому, Тверь), где боярство до него было относительно слабым, а также опора на дворянство.

Свое прозвище Всеволод получил из-за многочисленности потомства. Все его дети родились в одном браке - с княгиней Марией, которая, по одним данным, была «ясыней» (осетинкой), а по другим - чешкой, дочерью чешского князя Шварна. (Впрочем, не исключено и русское происхождение княгини.) Мария умерла 19 марта 1205 г., пролежав перед этим семь лет в болезни и приняв пострижение за несколько дней до смерти. Она тоже оставила заметный след в истории города Владимира, основав женский монастырь во имя Успения Пресвятой Богородицы (так называемый Княгинин). После кончины первой жены Всеволод женился еще дважды: в 1209 г. на неизвестной по имени дочери витебского князя Василька Брячиславича, а затем, в 1211 г. - на некой княгине Софье (из Южной Руси).

Всеволод имел восьмерых сыновей: Константина, Бориса (умершего при жизни отца), Юрия, Ярослава, Глеба, Владимира, Ивана и Святослава, а также четырех дочерей: Всеславу, Верхуславу, Сбыславу и Елену (более поздние источники называют и других его детей).

Незадолго до смерти Всеволод составил завещание, согласно которому великое княжение и город Владимир должны были перейти к его старшему сыну Константину, княжившему в Ростове, Ростов же отходил к Юрию. Константин не согласился с этим и потребовал себе оба города. Рассерженный Всеволод изменил завещание: теперь Юрий должен был получить Владимир и великое княжение, а Константину оставался Ростов. Это решение отца еще менее устроило Константина, который в итоге рассорился и с отцом, и с братьями и даже не присутствовал на отцовских похоронах во Владимире.

Всеволод скончался 13 апреля 1212 г. и был погребен во владимирском Успенском соборе. «И плакали по нему сыновья его плачем великим, а также все бояре и мужи и вся земля волости его», - пишет летописец.

2) Правление Всеволода III Большое Гнездо . Владимирское княжество.

Владимирцы, еще не осушив слез о кончине Государя любимого, собралися пред Златыми вратами и присягнули его брату Всеволоду Юрьевичу, исполняя тем волю Долгорукого, который назначал область Суздальскую в Удел меньшим сыновьям. Но Бояре и Ростовцы не хотели Всеволода. Еще при жизни Михаила они тайно звали к себе Мстислава, его племянника, из Новагорода, и сей Князь, оставив там сына своего, уже находился в Ростове; собрал многочисленную дружину, Бояр, Гридней, так называемых Пасынков, или Отроков Боярских, и шел с ними ко Владимиру. Жители сего города пылали ревностию сразиться; но Всеволод, умеренный, благоразумный, предлагал мир. «За тебя Ростовцы и Бояре, - говорил он Мстиславу: - за меня Бог и Владимирцы. Будь Князем первых; а Суздальцы да повинуются из нас, кому хотят». Но Вельможи Ростовские, надменные гордостию, сказали Мстиславу: «Мирися один, если тебе угодно, мы оружием управимся с чернию Владимирскою».

Мстислав с большим войском выступает против Всеволода к Владимиру. Всеволод предлагает племяннику мир на том, чтобы тот княжил в Ростове, «а Суздаль буди нама обче», однако Мстислав отвечает решительным отказом. 27 июня 1176 г. у г. Юрьева-Польского на р. Кзе происходит битва, в которой войска Всеволода одерживают решительную победу. Осенью того же года против Всеволода выступает рязанский князь Глеб Ростиславич, зять и союзник Мстислава Ростиславича; он подступает к Москве и «пожже город весь и села». На зиму 1176/77 г. Всеволод выступает против Глеба и Мстислава Ростиславича и 7 марта 1177 г. на р. Колакше у Прусковой горы наносит им поражение, причем и Глеб, и его сын Роман, и Мстислав Ростиславич захвачены в плен и приведены во Владимир. По требованию Всеволода рязанцы выдают ему и другого его племянника, Ярополка Ростиславича. По летописи, братья Ростиславичи были ослеплены владимирцами, причем вопреки воле самого Всеволода, однако затем чудесным образом прозрели в Борисоглебском монастыре на Смядыне; Глеб Рязанский умер в заточении.

За время своего тридцатисемилетнего княжения Всеволод сделался безусловно сильнейшим князем во всей Руси; его авторитет и «старейшинство» признавали все другие русские князья. Он безраздельно властвовал во Владимиро-Суздальском княжестве, подчинил своему влиянию Новгород, а рязанские и муромские князья находились в зависимости от него. Всеволод прочно удерживал в своих руках Переяславль-Южный (где княжил его сын Ярослав, вынужденный покинуть город только в 1206 г.), и это давало ему возможность влиять на события в Киеве и во всей Южной Руси. так, в феврале 1203 г., когда враждующие князья Рюрик Ростиславич и Роман Мстиславич не смогли разрешить свой спор о Киеве (только что разграбленном Рюриком, соединившимся с Ольговичами и половцами), они решают прибегнуть к авторитету Всеволода, называя его «отцом» и «господином великим князем». По просьбе князей Всеволод дает Киев Рюрику и в том же году как старший из Мономашичей заключает мир с Ольговичами.

Когда же в 1206 г. глава рода Ольговичей Всеволод Святославич Чермный занял киевский престол и изгнал из Переяславля сына Всеволода Юрьевича Ярослава, Всеволод начал войну с черниговскими князьями. Летопись приводит его слова: «То ци тем отчина однем Руская земля, а нам не отчина ли?» Мир между князьями был заключен только в 1210 г. при посредничестве киевского митрополита Матфея, причем Всеволод Чермный «и вси Олговичи» посылали его во Владимир к Всеволоду Большое Гнездо, «прося мира и во всем покаряющеся», иными словами признавая суздальского князя старшим среди русских князей. Всеволод Юрьевич, «видев покоренье их к собе… целова к ним крест, а митрополита учредив отпусти и с честью». Всеволод Чермный, по согласованию со своим тезкой, занимает Киев, а в следующем году мир между князьями скрепляется браком сына Всеволода Большое Гнездо Юрия и дочери Всеволода Чермного Агафьи (10 апреля 1211).

Авторитет владимирского князя признавался и за пределами Руси. Так, например, германский император Фридрих I Барбаросса, узнав в 1189 г. о том, что прибывший к нему изгнанный галичский князь Владимир Ярославич приходится «сестричичем» (племянником) Всеволоду Юрьевичу, «прия его с любовью и с великою честью».

Всеволод успешно воевал против волжских болгар. В 1183 г. он ходил на них сам вместе с племянником Изяславом Глебовичем и другими князьям, этот поход завершился заключением мира. В 1185 г. Всеволод отправил против волжских болгар своих воевод; те «взяша села многы и възвратишася с полоном многим».

Яркую характеристику военного могущества Всеволода дает автор «Слова о полку Игореве». «Великий княже Всеволоде! - мысленно обращается он к нему и изумляется многочисленности его войска. - …Ты бо можеши Волгу веслы раскропити (расплескать. - А. К.), а Дон шеломы выльяти (вычерпать. - А. К.)». Восторженная похвала князю читается и в Лаврентьевской летописи: «…много мужствовав и дерзость имев на бранех показав, украшен всеми добрыми нравы, злыя казня, а добросмысленыя милуя… Сего имени токмо трепетаху вся страны и по всеи земли изиде слух его, и вся зломыслы его вда Бог под руце его, понеже не взношашеся, ни величашеся о собе, но на Бога все възлагаше, всю свою надежю, и Бог покаряше под нозе его вся врагы его…». При этом летописец отмечал и миролюбие Всеволода, который «благосерд сы, не хотя крове прольяти».

Чтимый внутри и вне России, Всеволод хотел искреннего взаимного дружелюбия Князей и старался утвердить оное новым свойством, выдав дочь свою за племянника Святославова, - другую, именем Верхуславу, за Рюриковича, мужественного Ростислава, а сына своего Константина, еще десятилетнего, женив на внуке умершего Романа Смоленского. Юность лет не препятствовала брачным союзам, коих требовала польза государственная. Верхуслава также едва вступила в возраст отроковицы, когда родители послали ее к жениху в Белгород. Сия свадьба была одною из Великолепнейших, о коих упоминается в наших древних летописях. За невестою приезжали в Владимир шурин Рюриков, Глеб Туровский, и знатнейшие Бояре с супругами, щедро одаренные Всеволодом. Отменно любя Верхуславу, отец и мать дали ей множество золота и серебра; сами проводили милую, осьмилетнюю дочь до третьего стана и со слезами поручили сыну Всеволодовой сестры, который должен был, вместе с первыми Боярами Суздальскими, везти невесту. В Белогороде Епископ Максим совершал обряд венчания, и более двадцати Князей пировали на свадьбе. Рюрик, следуя древнему обычаю, в знак любви отдал снохе город Брагин. Сей Князь, тесть Игорева сына, жил в мире со всеми Ольговичами и в случае споров о границах или Уделах прибегал к посредству Всеволодову. Так, Святослав (в 1190 году) желал присвоить себе часть Смоленских владений; но Рюрик и Давид вместе с Великим Князем обезоружили его, представляя, что он взял Киев с условием не требовать ничего более и забыть споры, бывшие при Великом Князе Ростиславе; что ему остается или исполнить договор, или начать войну. Святослав дал им слово впредь не нарушать мира и сдержал оное, довольный честию первенства между Князьями южной России. Уступив Чернигов брату, Ярославу Всеволодовичу, а Рюрику знатную часть Киевской области, не имея ни Переяславля, ни Волыни, он не мог равняться силою с древними Великими Князьями, но подобно им именовался Великим и восстановил независимость Киева. Всеволод Георгиевич уважал в Святославе опытного старца (власы седые были тогда правом на почтение людей); предвидя его близкую кончину, удерживал до времени свое властолюбие и терпел некоторую зависимость могущественной области Суздальской от Киева по делам церковным. Вместе с народом или знаменитыми гражданами избирая Епископов для Ростова, Суздаля, Владимира, но посылая их ставиться к Митрополиту Никифору, преемнику Константинову, он всегда отправлял Послов и к Святославу, требуя на то его Княжеского соизволения: ибо власть Духовная была тесно связана с гражданскою, и Митрополит действовал согласно с желанием Государя. Никифор хотел нарушить сей устав в России, самовластно посвятив в Епископы Суздалю одного Грека; но Всеволод не принял его, и Митрополит поставил иного, назначенного Великим Князем и одобренного Святославом. - Между тем, желая приближиться к древней столице, Всеволод возобновил город Остер, разрушенный Изяславом Мстиславичем: Тиун Суздальский приехал туда властвовать именем Князя. Южный Переяславль также зависел от Всеволода, который отдал его, по смерти Владимира Глебовича, другому племяннику, Ярославу Мстиславичу. Вся Украина, по словам Летописца, оплакала сего мужественного Владимира, ужасного для Половцев, доброго, бескорыстного, любившего дружину и любимого ею.
Не имея опасных совместников внутри России; Всеволод старался утвердить безопасность границ своих. Половцы за деньги служили ему, но в то же время, кочуя от нынешней Слободской Украинской до Саратовской Губернии, беспокоили его южные владения, особенно же пределы Рязанские: он сильным ополчением устрашил варваров, ходил с юным сыном, Константином, во глубину степей, везде жег зимовья Половецкие, и Ханы, сняв свои многочисленные вежи, от берегов Дона с ужасом бежали к морю.
Чего Андрей желал напрасно, то сделал хитрый Всеволод: он на несколько лет совершенно подчинил себе мятежную первобытную столицу наших Князей.

Всеволод Юрьевич, княжив 37 лет, спокойно и тихо преставился на пятьдесят осьмом году жизни , оплакиваемый не только супругою, детьми, Боярами, но и всем народом: ибо сей Государь, называемый в летописях Великим, княжил счастливо, благоразумно от самой юности и строго наблюдал правосудие. Не бедные, не слабые трепетали его, а Вельможи корыстолюбивые. Не обинуяся лица сильных, по словам Летописца, и не туне нося меч, ему Богом данный, он казнил злых, миловал добрых. Воспитанный в Греции, Всеволод мог научиться там хитрости, а не человеколюбию: иногда мстил жестоко, но хотел всегда казаться справедливым, уважая древние обыкновения; требовал покорности от Князей, но без вины не отнимал у них престолов и желал властвовать без насилия; повелевая Новогородцами, льстил их любви к свободе; мужественный в битвах и в каждой - победитель, не любил кровопролития бесполезного. Одним словом, он был рожден царствовать (хвала, не всегда заслуживаемая царями!) и хотя не мог назваться самодержавным Государем России, однако ж, подобно Андрею Боголюбскому, напомнил ей счастливые дни единовластия. Новейшие Летописцы, славя добродетели сего Князя, говорят, что он довершил месть, начатую Михаилом: казнил всех убийц Андреевых, которые еще были живы; а главных злодеев, Кучковичей, велел зашить в короб и бросить в воду. Сие известие согласно отчасти с древним преданием: близ города Владимира есть озеро, называемое Пловучим; рассказывают, что в нем утоплены Кучковичи, и суеверие прибавляет, что тела их доныне плавают там в коробе!

3) Культура при Всеволоде III Большое Гнездо .

Очень много князь Всеволод Юрьевчи делал для украшения своего стольного города Владимира и других городов своей земли. Он перестроил главный собор Владимира - Успенский (освящен 14 августа 1188 г.); возвел Дмитровский собор и главный храм монастыря Рождества Пресвятой Богородицы во Владимире, обновил церковь Пресвятой Богородицы в Суздале. В первой половине 90-х гг. XII в. были возведены новые крепости во Владимире, Суздале, Переяславле-Залесском. Считается, что портретное изображение князя Всеволода Юрьевича сохранилось на иконе святого Димитрия Солунского из Успенского собора г. Дмитрова (начало XIII в.). Кроме того, предполагаемое изображение князя Всеволода с сыновьями находят на одном из рельефов владимирского Дмитровского собора.

Заключение.

Всеволод – продолжатель дела отца (Юрия Долгорукого) и брата, так как он пошел по пути, указанному Андреем Боголюбским, их по праву можно считать основоположниками формирования монархической идеи, идеи самодержавия на Руси. Они заложили основу того княжения, в результате которого из сильного Владимирского княжества впоследствии возросло новое Московское княжество и возникло Московское государство.

Политическая ситуация Руси должна была в конечном счете сформировать новый образ правителя, политика, озабоченного далеко идущими целями, человека, который думает и видит на два шага вперед. Переход в новую политическую фазу характеризуется некими переходными периодами, в которых закладываются семена, впоследствии дающие всходы. Всеволод III Большое Гнездо и Андрей Боголюбский были теми личностями, которые сумели почувствовать новую эпоху и дать своего рода ответ на ее вызов.

Список использованной литературы:

1. Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1998.

2. Ключевский В. О. Курс русской истории. М., 1996.

3. «Поучение Владимира Мономаха». // Лаврентьевская летопись. Рязань, 2001.

4. http://ru.wikipedia.org/wiki.

5. http://www.kremlion.ru/praviteli/vsevolodyurievich/

6. Большая Советская Энциклопедия http://slovari.yandex.ru.

Причины феодальной раздробленности: XII - конец XV

Феодальная раздробленность на Руси. Причины и последствия.

Последствия:

1.усилением местных князей

2.бояре превращаются в феодалов-землевладельцев, для которых доходы, получаемые от вотчин, становятся глав­ным средством существования

3.ослабление обороноспособности

В 9 - 12 веках происходит колонизация Северо-Восточной Руси - заселение славянской народностью финно-угорских земель между Окой и Волгой. Впоследствии на этой территории образовывается одно из самых влиятельных княжеств Удельной Руси -Владимиро-Суздальские земли (12 - 15 вв.) Началось независимое развитие Владимиро-Суздальского княжества в 1154 г. при Юрии Долгоруком, ставшим великим киевским князем. Он сделал столицей княжества г. Суздаль. 1157 г. - начало правления сына князя Долгорукого - Андрей Боголюбского. Князь Андрей перенес столицу из Суздаля во Владимир. Он укреплял свою власть, распространял её на остальные земли. Князь Боголюбский активно отстраивал и возвышал свое княжество, хотел, чтобы оно стало религиозным центром всей Руси.

С 1176 по 1212 гг. правление брата Андрея - Всеволода Юрьевича (Большое Гнездо), имевшего большое количество наследников. При нем княжество достигло могущества. После его кончины княжество было разделено на многочисленных наследников, что способствовало завоеванию монголо-татарамии установлению власти Золотой Орды над землями Удельной Руси.

Географическое положение Владимиро-Суздальского княжества было благоприятным для земледелия, скотоводства, охоты и рыбного промысла.

К особенностям политического и экономического развития Владимиро-Суздальского княжества можно отнести:

Более медленное складывание феодальных отношений, чем в Киевской земле. (Ко времени распада Древней Руси здесь не успело сформироваться сильное боярство, кроме г. Ростова);

Стремительный рост новых городов (Владимир, Ярославль, Москва и другие), успешно конкурирующих со старыми (Ростов и Суздаль) и служащих опорой княжеской власти. Москва впоследствии сделала земли Северо-Восточной Руси основой единого централизованного государства;

Главный источник доходов - сборы с населения (в том числе на многочисленные постройки);

Военная организация земли состояла из княжеской дружины и феодального ополчения;

Отношения крестьян с феодалами основывались на нормах Русской Правды. Она использовалась во Владимиро-Суздальском княжестве дольше, чем в остальных;

Высшее духовенство играло немаловажную роль в жизни государства.

Со стороны внешней политики существовало 3 основных направления, осуществляемых князьями Северно-Восточной Руси:

Волжская Булгария;

Новгород;

13. Новгородская и Псковская феодальные республики: особенности экономического и политического развития.

Территория и хозяйство

Господин Великий Новгород, как называли его современники, занимал особое место среди других русских княжеств. Новгородские земли простирались на огромные расстояния: от Балтийских гор до Уральских, от Белого моря и берегов Ледовитого океана до междуречья Волги и Оки.

Основным занятием населения было земледелие. Однако, за исключением юго-западной окраины, новгородские земли или вовсе были непригодны для сельского хозяйства, или были малоплодородными. Поэтому Новгороду никогда не хватало своего хлеба для обеспечения многочисленного городского населения. В этом смысле Новгородское государство было не самодовлеющем и постоянно нуждалось в привозном хлебе. Кроме того, были развиты такие отрасли хозяйства, как рыболовство, охота, бортничество, добыча железа и соли. Значительное место занимали ремесла: гончарное, кузнечное, войлочное, кожевенное и др.

Новгород располагался на знаменитом пути из «варяг в греки». Отсюда шли пути в Южную Прибалтику, в немецкие земли, в Швецию, в Норвегию, в Данию, в Волжскую Булгарию, Хазарию и страны Востока, в Византию, на балканский п-ов. Поэтому внутренняя и внешняя торговля играли большую роль в экономике. Главное богатство новгородских земель составляли ценные меха - собольи, лисьи, бобровые и др.,- которые в огромных количествах вывозились в Среднюю и Западную Европу. Кроме мехов Новгород поставлял в Европу кожу, китовое и моржовое сало, воск, смолу, строительный лес, изделия новгородских ремесленников. Привозились же сукна и другие материалы, вина, металлические изделия.

Уже в XII в. в Новгороде была заграничная торговая фактория, так называемый Готский двор, а также дворы приезжих русских купцов. Новгородские купцы, со своей стороны, целыми партиями ездили для торговых операций в различные земли русского мира.

Торговля как внутренняя, так и внешняя также была достаточно развита в Пскове, но здесь она не играла той исключительно важной роли, как в Новгороде. В Пскове, с его плодородной землей, главное место занимало земледелие. Важной отраслью сельского хозяйств было выращивание льна и конопли, получило развитие огородничество. Усиленное строительство церковных зданий и военных укреплений способствовало образованию многолюдных групп строительных мастеров и рабочих.

Таким образом, псковское народное хозяйство представляло собой устойчивую комбинацию различных отраслей - сельского хозяйства, промышленности и торговли.

Уверенное же хозяйственное развитие Новгорода во многом объяснялось не только выгодными природными и географическими условиями, но и тем, что он не знал внешней опасности: ни печенеги, ни половцы не доходили до этих мест; немецкие рыцари появились здесь позднее. Это оберегало народный труд, создавало благоприятные условия для развития края, в котором основным экономическим фактором была не земля, а капитал.

2.Развитие политической свободы и самостоятельности Новгорода и Пскова

В X - XI вв. Новгород находился под властью великих князей Киевских, которые держали в нем своего наместника и которым Новгород до времен Ярослава Мудрого платил дань.

Разделение Руси в XI - XII вв. на несколько отдельных княжеств ослабило силу и влияние Киевского князя, а раздоры и междоусобия в княжеском роде предоставили возможность приглашать на княжение к себе того из князей-соперников, который был бы ему «люб». В течение всего XI в. великие князья Киевские еще продолжают рассматривать Новгород как свое владение и считают себя вправе посылать туда князем одного из своих сыновей, но к концу этого века новгородцы проявляют уже стремление к самостоятельности. Об этом свидетельствует то, что принимая от киевских князей наместников - сыновей, местная аристократия стремилась «выкормить» своего князя, который бы прежде всего отстаивал интересы господина Великого Новгорода. Так, своим «вскормленником» новгородцы считали сына Мономаха Мстислава Владимировича. И когда Святополк II, заняв киевский престол, попытался послать туда своего сына, то новгородцы выразили резкий протест и заявили, что князь посылает его на верную смерть: «Вот, князь, мы пришли к тебе, и вот что нам велено сказать: не хотим Святополка, ни сына его, если у твоего сына две головы, то пошли его в Новгород».

Эта «бескровная революция», ограничившаяся перебранкой новгородских послов с великим князем Киевским, означала в сущности конец власти последнего над Великим Новгородом.

Так же новгородцы воспротивились присылке сюда вместо Мстислава его сына Всеволода: он не был с малолетства « вскормлен» в Новгороде.

В дальнейшем во времена Владимира Мономаха и его сына Мстислава, благоволившего к Новгороду, городская правящая верхушка веля себя более или менее лояльно.

По мере ослабления власти киевских князей, развития политического сепаратизма, Новгород становился все более независимым от Киева. После смерти в 1132г. Мстислава Владимировича новгородцы сразу почувствовали себя господами в своем доме. В Новгороде тогда продолжал сидеть Всеволод Мстиславович.

В 1136г., воспользовавшись восстанием городских низов и крестьянства против князя, оставшегося без поддержки духовенства и купцов, и его изгнания, бояре Новгорода захватили власть и установили свое политическое господство. Новгород стал феодальной боярской олигархической республикой.

Так в 1140 г. был изгнан князь Святослав Ольгович.

В 1212 г. «показаша путь полководцы князю Всеволоду»

В 1230 г. «путь показаша» князю Ростиславу и т.д. Новгородская летопись.

Развитие политической свободы в Новгороде привело к тому, что теперь должности посадника, тысяцкого и владыки архиепископа новгородского становятся выборными. Право сменять эти должностные лица принадлежит только вечу, которое становится полновластным распорядителем судеб Новгородского государства.

Но если Новгород освободился от зависимости от Киева, то Псков от зависимости от своего «старшего брата» Новгорода.

Псковская земля входила в Новгородскую республику до середины XIV века. Первоначально Псков считался пригородом Новгорода, но очень рано он обнаружил стремление к самостоятельности. Уже в 1137г. псковичи призвали к себе Всеволода Мстиславича, изгнанного из Новгорода, и «отложились» от новгородцев.

В начале XIV века Псков делает важнейшее на пути к политической независимости: он отказывается принимать посадников от Новгорода. Псковское вече само стало избирать своих посадников из числа псковских бояр. В 1323 г. немцы напали на псковскую землю. Псков обратился за помощью к Новгороду, но поддержки не получил. Несмотря на это немцы были разбиты и изгнаны. С этого времени Псков вел самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику. Соседние государства вынуждены были признать независимость Пскова. Только Новгород по-прежнему смотрел на Псков как на свой пригород.

В 1348 г. по причине нападения шведов на Новгород, последний вынужден был просить помощи у Пскова. Псков выслал свои войска на помощь и шведы потерпели поражение. Затем был заключен так называемый «Болотовский мир» между Новгородом и Псковом, согласно которому Новгород отказался от притязаний на Псков. Так Псков превратился в самостоятельное государство - Псковскую республику.

Государственный строй и управление Новгорода и Пскова

Государственный строй Новгорода и Пскова отличен от государственного строя других русских земель и может быть определен, как уже отмечалось, как феодальная (боярская) республика.

Управление Новгородом и Псковом строилось следующим образом: город делился на «концы», «сотни» и «улицы», и все эти деления имели свои местные веча и выбирали для управления и представительства сотских, а также кончанских и улицких старост.

Вече

Формально высшим органом государственной власти было вече - собрание всех полноправных граждан республики. В Новгороде оно проходило либо на Ярославском дворе (западный берег реки Волхов), либо около Софийского собора (восточный берег), а в Пскове на площади Троицкого собора. И князь, и посадник, и любая группа граждан могли созвать вече. Компетенция веча была всеобъемлющей. Оно принимало законы и правила В 1471г. (примерная дата) вечем была принята и утверждена Новгородская судная грамота, в статьях которой нашли отражение особенности политического строя Новгородской республики, а также судопроизводства., оно приглашало князя, заключало с ним договор или изгоняло его; вече избирало, сменяло и судило посадника и тысяцкого; выбирало новгородского епископа; оно сосредоточило в своих руках всю военную и судебную власть; руководило всеми делами внешней и внутренней политики.

Совет господ

Однако реальная власть в Новгороде принадлежала Совету господ Другие названия: господа (в Пскове), оспода.. Совет состоял из посадника, тысяцкого, бывших («старых») посадников и тысяцких, сотских, кончанских старост, т.е. верхушки феодалов. Возглавлял Совет новгородский архиепископ. Владыка был ключевой фигурой в управлении республикой. В его руках государственная казна. Имя владыки стоит первым на всех важнейших государственных актах и договорах. Владычный наместник - обязательный участник государственного судопроизводства.

Совет господ предварительно рассматривал все дела, которые подлежали рассмотрению вечем, и предлагал ему готовые решения. Также Совет руководил военным делом, внешними сношениями, финансами, деятельностью высших должностных лиц, предлагал вечу кандидатуру на ту или иную высшую должность.

Исходя из этого, можно сказать, что к XV в. вече превращается в орган власти боярской олигархии.

Посадничество

Высшим должностным лицом в Новгороде и Пскове был посадник. Он являлся главой республики: обладал военными, административными и судебными полномочиями. В отличие от Новгорода в Пскове было два посадника. Выборы посадника в Новгороде проводились ежегодно, а в Пскове они избирались на неопределенный срок: до тех пор, пока были «любы» вечевому собранию.

Посадник председательствовал на вече. От имени веча он осуществлял контроль за деятельностью князя, а также контролировал деятельность всех должностных лиц. Во время войны посадник выступал в поход со всем войском как помощник и советник князя, в отсутствие которого он командовал войском и судил. Кроме того посадник следил за взысканием подати с населения.

С середины XIV в. в Новгороде избирают сразу 6 посадников с пожизненными полномочиями, но одного из них избирают на должность главного - степенного Степень - помост на главной вечевой площади Новгорода, с которой высшие должностные лица обращались к народу.- посадника.

Тысяцкий

Вторым высшим должностным лицом в Новгороде был тысяцкий. На войне он командовал народным ополчением, а в мирное время занимался вопросами торговли и осуществлял суд по торговым делам. Помимо этого он осуществлял полицейский надзор за порядком в Новгороде.

За свою службу и посадник и тысяцкий получали поралье Поралье - налог с каждого плуга..

Роль князя в управлении Новгорода и Пскова

Важнейшей функцией князей была защита Новгородской и Псковской республик от нападения извне. Князь также наблюдал за возведением оборонительных укреплений вокруг городов, выполнял судебные функции, участвовал в вече. Иногда князь направлялся в соседние страны.

Важнейшим источником доходов князя являлись судебные пошлины.

27. Юрий Долгорукий и Андрей Боголюбский

Они были очень не похожими друг на друга, русские князья. Среди них хватало таких, кто готов был на все ради власти, ради новых владений и богатств. Впрочем, это было вполне нормальным и для западных, и для византийских властителей. Добейся своего, и неужели духовник, кормящийся при твоем дворе, не отпустит грех? А если попадется слишком строптивый, долго ли найти другого? Были и удалые князья, видевшие смысл жизни в воинских подвигах. С кем и за что сражаться – не столь важно. Главное – сверкать доспехами впереди дружины, нестись в пьянящие атаки, лихо крушить врагов. Это тоже было обычным для европейского рыцарства. Но на Руси появилось и совершенно особое явление, святые князья. Их было много, не в пример больше, чем в любой другой христианской державе, даже в Византии.

Причем сказывались не происхождение, не воспитание, а личное отношение к Вере, понимание своего жизненного долга. Порой ближайшие родственники расходились в разные стороны. Ну кто бы мог подумать, что у алчного и трусливого Изяслава Давыдовича Черниговского был родной брат Святослав-Святоша, храбрый витязь, участник многих сражений. Но в один прекрасный день он сложил с себя княжеские одежды, оружие, стал иноком Киево-Печерского монастыря и смиренно исполнял послушание привратника.

Точно так же и братья Изяслава II Мстиславича разительно отличались от него. О старшем, Всеволоде-Гаврииле, уже говорилось. Изгнанный из Новгорода, он до конца жизни княжил во Пскове, славился воинским мастерством и глубоким благочестием, был признан святым. А третий брат Мстиславич, Ростислав Смоленский, получил прозвище Набожной. Он беспрекословно повиновался Изяславу II, приводил по его приказам войско – по понятиям того времени, старший брат становился «в место отца». Но при этом Ростислав оставался безукоризненно честным, бескорыстным, добивался в своих владениях порядка и справедливости для всех подданных.

Полоцкому княжеству независимость впрок не пошла. Потомки Всеслава Полоцкого окончательно перегрызлись между собой, этим стали пользоваться боярские и купеческие партии, свергали неугодных князей, ставили других, готовых ублажать их. Но здесь проявила себя княгиня, св. Ефросинья Полоцкая – подвижница, просветительница Полоцкой земли, устроительница храмов и монастырей.

И отдельно, особняком от остальных князей-современников высилась фигура Юрия Долгорукого. Он был вне свар, вне взаимных счетов. Он жил идеалом Руси. Той Руси, какой она была при св. Владимире, Ярославе Мудром, Мономахе. В борьбу он вступил не за трон, а именно за восстановление идеала. Конечно, он помнил о своих ущемленных правах на великое княжение. После того, как Вячеслава Туровского небрежно откинули в сторону, Долгорукий был следующим на очереди. Но даже этим он готов был пожертвовать, лишь бы возродить основы, которые когда-то принесли величие государству: сильная центральная власть, Православие, единство князей, подчинение младших старшему, твердый порядок наследования, строгое выполнение законов и договоров.

На этих принципах Юрий устраивал собственную Суздальскую землю, на них он воспитывал детей. А князь был не только правителем, но и любящим мужем, первая супруга принесла ему восемь сыновей. Да и вторую, молодую гречанку, он не обделял вниманием, она родила девятого, десятого. Некоторые из детей оказались уже старше мачехи, отец доверял им ответственные самостоятельные направления. Ростислава он нацелил на Новгород, хотя задача ему выпала трудная и неблагодарная – в зависимости от настроений и расклада сил на Руси новгородцы то принимали, то выгоняли князя. Сына Глеба Юрий ориентировал на юг, ему предназначался Городец-Остерский.

А любимцем Долгорукого был его первенец Андрей – будущий святой благоверный князь Андрей Боголюбский. Он оставался удельным князем Владимирским, прикрывал восточные рубежи Залесья от болгар. Теперь выходило, что ему же, хозяину Москвы, приходилось защищать южные границы от рязанцев, а юго-западные от голяди. Но 36-летний Андрей обладал и зрелым государственным умом, стал ближайшим советником отца. Юрий поручал ему административные, судебные вопросы, строительство. Хотя сейчас подобные проблемы отошли на второй план. Суздальский князь готовился к столкновению с Киевским.

Война началась разобщенно и беспорядочно. Изяслав II действовал по старой схеме. Он снова сорвал планы Долгорукого, натравил на него новгородцев, смолян. Вместо похода на Днепр Юрий был вынужден отбивать набеги, очередной раз брать Торжок для вразумления Новгорода. Но его сыновья Ростислав с Глебом одерживали победы и без отца. Курск и другие города южного приграничья без боя открывали им ворота, они считали Долгорукого своим законным князем, были наслышаны о справедливых порядках в его Залесской земле.

А Изяслав II проявил себя полководцем совсем не блестящим. Бестолково маневрировал туда-сюда, при переправе через Днепр по подтаявшему льду перетопил своих венгров. Зато ему хорошо удалось другое – выжигать дотла черниговские города и села. На Изяслава Давыдовича это подействовало безотказно. Он, как водится, запаниковал, и опять перекинулся на сторону великого князя. Тот сразу же забыл, как объявлял Давыдовича главным изменником, еще и подмаслил его, передал владения убитого Игоря, и они снова превратились в друзей. Вместе надавили на Святослава Ольговича, требуя мириться – дескать, твоего брата уже нет в живых, заступаться не за кого, а Долгорукий бросил Ольговичей и Давыдовичей, не пришел на помощь.

Правда, с Ольговичами были дружины Долгорукого и его дети, но стоило ли обращать на них внимание? Его сына Глеба Юрьевича великий князь и Изяслав Давыдович выгнали. А второй, Ростислав Юрьевич, неожиданно тоже надумал передаться государю. Пожаловался, что отец не дает ему городов, просился в службу. Изяслав II несказанно обрадовался. К изменам он привык, воспринимал их как естественное поведение. Как раз такими методами он хорошо научился раскалывать противников. А тут шутка ли – сын Долгорукого! Изяслав II обласкал его, отдал Городец-Остерский, добавил изрядный кусок на Волыни. Напоказ, поощряя других перебежчиков – вот он каков Юрий, собственных детей обижает, а я готов жаловать. Хотя на самом деле суздальский князь был не так-то прост, и Ростислав ему вовсе не изменял. Он действовал по заданию отца: вести разведку, готовить почву на будущее.

Что ж, свой глаз на юге был совсем не лишним. Киевский и черниговский правители торжественно провозгласили мир, целовали крест на том, чтобы «оставить злобу» и «блюсти Русскую землю заодно с Изяславом». Но злобы у них накопилось слишком много. Вроде бы, до сих пор Долгорукий их не трогал. Пока что досаждали ему, а не он. Но само существование сильного Суздальского княжества казалось Изяславу II угрозой, нависавшей с севера, как туча. Великий князь задумал раз и навсегда сокрушить Залесскую землю.

На «мирных» пирах договаривались о взаимодействии, на суздальцев нацеливались одновременные удары с юга и запада. Осенью 1148 г. Изяслав II лично отправился в Новгород. Подольстил новгородцам – великие князья давно у них не бывали. Закатил грандиозный пир, перепоил весь город, сам веселился и поднимал кубки с простыми горожанами. А на следующий день собрал их на вече. Расписал притеснения, которые они терпят от Долгорукого – ну а как же, Торжок захватывает, своевольничать не дает. Изяслав заявил, что специально прибыл защищать новгородцев, спросил, чего они хотят, мира или войны? Естественно, после таких реверансов непросохшие с похмелья головы взревели: «Войны!»

Вооружили рать и по зимнему пути зашагали на восток. На Медведице соединились со смоленским войском. Однако черниговский князь оказался не слишком надежным союзником. Он должен был с юга наступать на Ростов, навстречу Изяславу II, но дошел только до земли вятичей и остановился. Решил выждать, как оно там сложится, кто кого одолеет? Победит великий князь, тогда и он подоспеет, добычу урвет. Новгородцы и смоляне, в свою очередь, остановились, ждали черниговцев. Стояли-стояли, не дождались, начали без них. Разорили Углич, еще несколько городков по Верхней Волге и Мологе, опустошили окрестности Ярославля.

Юрий Долгорукий не вывел в поле свои полки. Ему приходилось озираться на черниговцев в тылу, да и вообще он не хотел губить воинов в братоубийственной сече. Он правильно рассчитал, что враги в его земле все равно не сумеют прочно зацепиться. Осаждать крупные города они не рискнули – застрянешь где-нибудь под Ярославлем, тут-то тебе и врежут из Ростова, Белоозера, Суздаля. А время в ожидании Изяслава Давыдовича они потеряли, наступала весенняя распутица. Озаботились, как бы вывезти награбленное, и ушли прочь. Единственным результатом похода стали многочисленные пепелища и толпы угнанных пленных.

Для средневековых войн это было обычным, людей уводили, чтобы поселить в своих владениях, умножить число подданных, обратить в неволю. Но Изяслав II в этом отношении переплюнул остальных князей. Он погнал огромные колонны полона от Углича и Ярославля специально в Киев – похвастаться перед столицей, засвидетельствовать свою «победу». Сколько из них не дошло? Сколько надорвалось в пути и упало, уже не поднявшись? Сколько заболело и умерло в талых снегах, в весенней грязи, в лужах, ночуя под открытым небом? История об этом умалчивает. Но летописцы добросовестно зафиксировали, сколько дошло – 7 тыс. Небось, сам государь позаботился, чтобы отметили, не забыли записать.

В столицу привели 7 тыс. русских мужиков, баб, девок, детей, измученных, грязных, босых, в жалких лохмотьях, оставшихся от одежды. А народ радовался, приветствовал триумфатора. Ай да князюшка! Ай молодчина! Чего ж не радоваться? Ведь не тебя гонят под насмешки и улюлюканье! А князюшка, глядишь, расщедрится ради праздника, угостит горожан, чтобы пуще любили его и радовались… Но в Киеве Изяслава II ждал и неприятный сюрприз. Ему донесли, что «перебежчик» Ростислав Юрьевич ведет себя не совсем лояльно. Прощупывает почву разговорами, его слуги ведут агитацию среди киевлян, торков, берендеев, склоняя их на сторону Долгорукого. Государь рассвирепел. Дружинников Ростислава заковал в цепи и раскидал по тюрьмам, конфисковал все имущество, а самого князя выгнал с позором, отправил на лодке лишь с тремя слугами. Хотя эти меры запоздали. Ростислав успешно выполнил тайную миссию и вез отцу важные сведения: люди в Поднепровье недовольны засильем изяславовых бояр, охотно примут суздальского властителя. А берендеев с торками можно купить…

Великий князь торжествовал слишком рано. Он растрепал свои силы в бесцельном походе, а Долгорукий сохранил их. Князь Юрий перенял и некоторые методы противника. Приплатил наемнику Ивану Берладнику, тот снова перешел к нему на службу, и Юрий послал его досаждать смолянам с новгородцами: нападать на окраины, захватывать чиновников и сборщиков дани. Соседи переполошились, о набегах на Залесскую землю сразу забыли – свою бы защитить. А по дорогам на юг уже пылили колонны суздальцев. Совсем не такие колонны, которые прошли здесь пару месяцев назад, не тысячи оборванных и униженных пленников. Сейчас твердо шагали полки, грозно сверкающие оружием, возмущенные разорением родного края.

Присоединился верный друг Святослав Ольгович, пришли половцы. И все-таки Долгорукий не желал доводить дело до кровопролития. Надеялся обойтись демонстрацией силы. Он встал возле Белой Вежи и попытался вступить в переговоры. Действительно, в Киеве заговорили, что надо бы мириться. Но Изяслав II отмахнулся от подобных советов. Каждый склонен оценивать других по себе, и миролюбие Юрия великий князь воспринял как слабость и трусость. Задержку Долгорукого он использовал в полной мере, к нему стекались дружины братьев и сыновей. На этот раз и черниговский Изяслав Давыдович сохранил верность великому князю – счел, что он сильнее, а полученные от него уделы очень хотелось удержать.

Рати сошлись под Переяславлем. Долгорукий даже теперь предпочитал разойтись по-хорошему. Он выдвинул условия, мягче которых трудно было придумать. Прощал все обиды, прощал нападение на свое княжество, нарушение старшинства. Соглашался, чтобы Изяслав по-прежнему царствовал в Киеве. Требовал лишь достояние отца, Переяславль, да и то не для себя, а для кого-нибудь из сыновей, а Святославу Ольговичу вернуть отнятые владения Игоря. Не тут-то было! Великий князь не только не согласился, а арестовал посла, приехавшего с этими предложениями. Ведь он уже провозгласил себя победителем презренных суздальцев, он так легко громил их города!

Ну а коли так, Юрий приказал… отступить. Он, как православный человек, не хотел брать на себя ответственность за души погибших. Вооруженная демонстрация не удалась. Конечно, князю было горько и обидно. Но он решил – лучше уж пожертвовать отцовским наследством. На закате солнца 23 августа его воины начали отход. Но Изяслав II возликовал. Неприятель боится его, бежит! Скомандовал атаку…

Напоролся он очень крепко. Лавина его войск бросилась вперед – гнать, давить, втоптать в землю. А суздальцы, увидев такое дело, остановились, ощетинились копьями. Отбросили врага и ломанули в контратаку. Битва закипела в ночной темноте, а сборная армия великого князя стойкости совсем не проявила. Изяслав Давыдович с черниговской дружиной первым помчался наутек. Повернули прочь и берендеи. А переяславский полк перешел на сторону своего законного князя Юрия. Киевскую дружину смяли и уничтожили. Не хотели мира, так чего же церемониться?

Изяслав II кое-как вырвался из рубки, примчался в столицу с братом и одним слугой, созвал бояр, приказывал готовиться к осаде. Но городская верхушка рассудила иначе. При осаде и штурме пострадает их собственность, да и простонародье любит Юрия, того гляди взбунтуется. Бояре настояли, чтобы князья уезжали. Заверили: «Вы же знаете, нам с Юрием не ужиться». Однако при этом обещали: как только выпадет подходящий случай, они подсобят государю избавиться от соперника. Изяслав забрал своих родных, приближенных, митрополита Клима и покатил на Волынь, а через три дня к городу подошли полки суздальцев и их союзников.

Народ встретил Долгорукого ликованием. Разумеется, Юрий мечтал об этом. Он с младых лет усвоил взгляды, традиционные для Руси. Ну что такое окраинное Залесье по сравнению с Поднепровьем? Ведь престол-то принадлежал ему по праву! И тем не менее, ни разу за свою жизнь он не предъявлял претензий на Киев. Юрий не хотел завоевывать столичный трон ценой крови и страданий, до последнего уклонялся от сражений. А вышло так, что он все-таки стал великим князем. Вышло так, что он долго ждал, и дождался. Пусть уже в возрасте 57 лет, но дождался. Это выглядело торжеством справедливости.

Свое правление Долгорукий как раз и начал с восстановления справедливости. Выпустил из темниц Нифонта Новгородского и других узников, заточенных его племянником. Освободил своих подданных, которых угнал враг. Возвратил Святославу Ольговичу наследство Игоря. Могло показаться, что на Руси наконец-то наступает мир. Юрий обратился ко всем князьям – в Смоленск, Чернигов, на Волынь, звал к себе, готов был налаживать с ними добрые отношения. Киевские бояре присягали ему на верность. Присягали, заведомо условившись с Изяславом II ударить Долгорукому в спину. Такие вещи столичную знать уже не смущали. Почему бы не чмокнуть губами крест, если надо? А дальше посмотрим…

Бояре-то прекрасно знали, Изяслав не смирится. Он и не смирился. Западные короли были у него в родственниках. Они откликнулись дружно, без задержки. Дело-то стоящее, благородное: пройтись по Руси, хорошо поживиться, получить в награду пару-тройку городов. Венгерский Гейза прислал Изяславу 10 тыс. всадников, князь навербовал немецких наемников, а чешский Владислав и польский Болеслав Кудрявый самолично расстарались, привели к родственнику армии. Короли и князья веселились, пировали, Болеслав по католическому обряду посвящал изяславовых дружинников в рыцари. Изгнанный государь даром что возил за собой русского митрополита, принципиальностью в Вере он себя не утруждал, его западные друзья притащили на Русь своих епископов и священников. А войну считали приятной прогулкой: когда объединенные полчища появятся под Киевом, неужели Долгорукий не испугается и не удерет?

Но Юрий не испугался, выступил навстречу. Чужеземное нашествие встревожило русичей, поднялись киевляне, переяславцы, черниговцы. У великого князя имелся и сильный союзник – иноземцы вдруг узнали, что на соединение с ним ведет полки Владимирко Галицкий, не раз чесавший бока венграм и полякам. Короли занервничали, прогулка получалась не столь уж безобидной. А Юрий, как обычно, предпочитал обойтись без крайностей. Прислал послов, поинтересовался, зачем пожаловали венценосные особы. Владислав и Болеслав поспешили сделать хорошую мину при плохой игре, объявили, что они выступают лишь посредниками. Что ж, Долгорукий дал им возможность выкрутиться. Поблагодарил, отправил подарки за заботу и «посредничество», но потребовал уйти – «не тяготите земли нашей», без вас разберемся.

Однако Изяслав II, оставшийся без чехов и поляков, все равно отверг мирные предложения. Завязались тяжелые и беспорядочные бои под Луцком. Сын Долгорукого Андрей проявил себя настоящим героем. Умело командовал осаждающими отрядами, храбро отражал вражеские вылазки. Отшвырнув атаку наемников, чуть не влетел в город на их плечах, но оторвался от своих, его отрезали и окружили на мосту всего с двумя воинами. Он изломал копье, выхватил меч, рубился с наседающими немцами, со стен летели камни и стрелы. Андрей сразил нескольких рыцарей и все же пробился, раненый конь вынес его из боя и пал мертвым. Князь в благодарность велел соорудить памятник спасшему его коню.

Но он, как и его отец, не любил войну. Когда Владимирко Галицкий повторил предложение о переговорах, Андрей первым поддержал союзника. Долгорукий не возражал, и Изяслав II, поразмыслив, был вынужден согласиться. Шансов на победу ему явно не светило. Он признал себя «виновным». Ну а Юрий отнесся к племяннику милостиво. Сохранил ему Волынь, добавил еще и доходы с Новгорода. Хотя сговорчивость Изяслава объяснялась не только его поражениями – его тайными сторонниками оставались киевские бояре. Сейчас они отирались при дворе Долгорукого, добросовестно строили дружины под его знаменами, а втихаря пересылались с его противником. Намекнули: не лезь на рожон, побереги силы.

А на переговорах бояре принялись окручивать и опутывать Юрия. Вспомнили вдруг о правах его дважды свергнутого старшего брата, Вячеслава. На него уже никто и внимания не обращал, он сидел себе потихоньку в оставленных ему городках. Теперь же бояре озаботились – законный претендент на престол именно он. Идею подхватили черниговские и прочие южные удельные князья. Изяслав II, совсем недавно обобравший и унизивший Вячеслава, тоже вдруг согласился: ну конечно, он и есть законный!

Долгорукий уже владел Киевом, уже держал в своих руках верховную власть. Но заговорщики знали его характер и рассчитали очень точно. При таком раскладе суздальский князь-идеалист даже не подумал спорить. Вячеслав и впрямь был старшим, и Юрий безропотно уступил. Взял себе только Переяславль, а Киев предоставил в полное распоряжение брата. Пожалуйста, вот тебе столица, вот тебе великое княжение…

А дальше все стало разыгрываться, как по нотам. Умиленный и удивленный Вячеслав первым делом приказал выкатывать бочки киевлянам, и сам прочно засел за накрытыми столами. Уже не так, как в Турове или захолустной Пересопнице, а с размахом, по-великокняжески. Дела он пустил на полный самотек, и бояре спокойненько, без помех, взялись готовить переворот в пользу Изяслава II. Но Долгорукий теперь был рядом. До него дошли сведения о том, что замышляется в столице, и он поспешил предотвратить беду. Свел пьянчужку с трона и посадил княжить в спокойном и почетном Вышгороде, а правление снова взял на себя.

Но тем самым он дал повод Изяславу II обвинить себя в клятвопреступлении! Нарушил договор! Отнял власть у старшего! На уступленные ему новгородские денежки Изяслав уже позаботился сколотить войско из волынян, приплатил берендеям и внезапно нагрянул к Киеву. Его сторонники в городе поджидали его, подняли мятеж. Долгорукий, видя такой поворот, бежал. Обрадовался было Вячеслав, прикатил в столицу – племянник-то вступился за него. Но ему откровенно посоветовали убираться вон. Князь обиделся, нетрезво упирался, даже сел в сенях дворца и отказывался уходить. С ним особо не церемонились, выпроводили под белы ручки.

Хотя и победители обожглись. Двинулись к Переяславлю, а там изменников не было, сыновья Долгорукого Андрей и Ростислав успели изготовиться к бою и дали крепкий отпор. И покатилось! Киев переходил из рук в руки… Причем простой народ по-прежнему чтил и поддерживал Юрия. Стоило ему привести войско, как крестьяне и горожане сами пригоняли к князю лодки, перевозили его через Днепр, и Изяславу приходилось спасаться бегством. Но столичной знати и удельным князьям Долгорукий был совершенно не по шерсти. Его предавали, обманывали, не извещали о передвижениях врага, и в собственной стране он оказывался «слепым». А Изяслав без стеснения посылал братьев и сыновей к венграм, приглашал десятитысячные полчища. Совершенно неожиданно появлялся у стен Киева, в столице тут же выступали заговорщики, и скрываться был вынужден Долгорукий.

Юрий был последним, кто старался возродить прошлую Русь, единую и могучую. Именно за это его любили простые люди. Но такой Руси больше не существовало. Бояре и удельные князья были готовы драться только за собственные выгоды, подачки, за соблазн пограбить. Киевская чернь развратилась и избаловалась. Раньше она истребляла оккупантов, бунтовала против несправедливости. Сейчас бунтовала, когда ее подпоят и приплатят отцы города. Радостно приветствовала Юрия, а сразу вслед за этим восторженно встречала Изяслава с чужеземцами: каждый раз он устраивал праздники, выкатывал бочки меда, раздавал мелкие деньги, тешил подданных зрелищами венгерских рыцарских турниров. А если и рыцари после турнира развлекутся, перепробуют чьих-то жен и дочерей, так это же мелочь, не убудет…

Восемь десятилетий назад вся страна возмутилась вероломным пленением Всеслава Полоцкого, полвека назад ужаснулась ослеплением Василька Теребовльского. А на заточение и убийство Игоря откликнулись лишь его брат Святослав и идеалист Юрий Долгорукий. Этот идеалист всем мешал. Мешал быть такими как есть. Мешал Киевской Руси разлагаться и погибать так, как ей хочется, за что и заслужил ненависть ее верхушки.