СТОЛИЧНАЯ ФИНАНСОВО - ГУМАНИТАРНАЯ АКАДЕМИЯ

Факультет психологии, педагогики и права

Специальность: юриспруденция

Дисциплина: Этика

Тема: «Этические идеи в творчестве Платона»

Студент : 3 курса

Ткаченко А.И.

Мурманск 2007

1. Введение. Цель работы

2. Знакомство с этикой

2.1.Что означает термин «этика»?

2.2.Сущность морали.

3. Этика в творчестве Платона

4.Список использованной литературы

1.Введение

Множество вопросов вот уже две с половиной тысячи лет задают себе лучшие умы человечества и не могут найти ответ. О классовом строении общества, принципах морали, спра­ведливости, правильном моральном и эстэтическом воспитании писали в IV веках до нашей эры Платон и Аристотель. После них свои гипотезы пред­лагали Ибн Хальдун, Руссо, Вольтер, Кант, Маркс и Гегель.

Сложность современного общества, постоянные изменения моральных устоев ставит его в условия неопределённости, когда сложно провести оценку и сделать правильный выбор. Такое положение современного человека – это лишь одна из многих причин порождающих необходимость изучения окружающего его мира людей, их поведения. В своей работе я ставлю цель ознакомиться и изучить морально-этические вопросы общества в творчестве Платона.

2. Знакомство с этикой

Этика в широком смысле слова - это совокупность моральных принципов человеческого поведения. Первая развернутая систематическая работа по этике, которая была одновременно и первым учебным курсом по этой дисциплине, - «Никомахова этика» Аристотеля - оказалась первой не только во времени, но и по значению. Написанная в IV веке до нашей эры, она и сегодня остается одной из лучших систематизации этики; в частности, многие учебники нашего времени многое заимствовали из того первого аристотелевского курса. Такая устойчивость содержания, свойственная скорее догматическим, чем научным текстам, прямо связана с особенностью этики. Она сродни устойчивости, которая наблюдается в грамматике или логике. Этика есть нормативная наука, к тому же самая общая нормативная наука. Ее называют еще практической философией. Ее изучают не только для того, чтобы узнать, что такое добродетель, а для того прежде всего, чтобы быть добродетельным. Цель этики - не знания, а поступки.

Как говорил Аристотель, юноша - неподходящий слушатель для лекций по этике. При этом основным признаком «юноши» он считал не возраст, а незрелость характера, когда человека ведет по жизни слепая прихоть страстей, что может случиться и со взрослыми людьми. Чтобы от этики была польза, необходимы две предпосылки: умение владеть страстями и желание направить их на прекрасные цели. Семена этики, как и зерна пшеницы, могут взрасти только в том случае, если упадут на благодатную почву. Эту же мысль русский философ XIX века B.C. Соловьев выразил чуть иначе. В предисловии к своей книге «Оправдание добра» он сравнил нравственную философию с путеводителем, который описывает примечательные места, но не говорит человеку о том, куда ему ехать. Такой путеводитель не может уговорить ехать в Италию того, кто собрался отправиться в Сибирь. Точно так же, пишет он, «никакое изложение нравственных норм, т.е. условий достижения истинной жизненной цели, не может иметь смысла для человека, сознательно поставившего себе не эту, а совсем другую цель».

Этика не подменяет живого человека в его индивидуальных нравственных усилиях. Она не может снять с личности ответственность за принимаемые решения или хотя бы смягчить ее. За этику нельзя спрятаться. На нее можно опереться. Она может помочь только тому, кто ищет ее помощи. Этика становится действенной в той степени, в какой она получает продолжение в нравственной активности тех, кто имеет с ней дело, изучает ее. В противном случае она бесполезна, может вызвать лишь раздражение, досаду. Этим замечанием мы не хотим застраховать себя от критики, объявив ее недоразумением. Мы лишь заранее обозначаем диспозицию, когда такая критика может стать особенно продуктивной.

Этика представляет собой систему знания об определенной области человеческой жизни, и в этом смысле она мало чем отличается от других наук и учебных дисциплин. Ее необычность обнаруживается только в одном; она уместна и полезна в системе образования в той мере, в какой самообразование - представляет собой не просто обучение, расширение умственного кругозора, но еще и совершенствование, духовный рост личности.

2.1.Что означает термин «этика»?

Термин «этика» происходит от древнегреческого слова «ethos» («этос»). Первоначально под этосом понималось привычное место совместного проживания, дом, человеческое жилище, звериное логово, птичье гнездо. В последующем оно стало по преимуществу обозначать устойчивую природу какого-либо явления, обычай, нрав, характер; так, в одном из фрагментов Гераклита говорится, что этос человека есть его божество. Такое изменение смысла поучительно: оно выражает связь между кругом общения человека и его характером. Отталкиваясь от слова «этос» в значении характера, Аристотель образовал прилагательное «этический» для того, чтобы обозначить особый класс человеческих качеств, названных им этическими добродетелями. Этические добродетели являются свойствами характера, темперамента человека, их также называют душевными качествами. Они отличаются, с одной стороны, от аффектов как свойств тела и, с другой стороны, от дианоэтических добродетелей как свойств ума. К примеру, страх - природный аффект, память - свойство ума, а умеренность, мужество, щедрость - свойства характера. Для обозначения совокупности этических добродетелей как особой предметной области знания и для выделения самого этого знания как особой науки Аристотель ввел термин «этика».

Для точного перевода аристотелевского понятия этического с греческого языка на латинский Цицерон сконструировал термин «moralis» (моральный). Он образовал его от слова «mos» (mores - мн. число) - латинского аналога греческого «этос», означавшего характер, темперамент, моду, покрой одежды, обычай. Цицерон, в частности, говорил о моральной философии, понимая под ней ту же область знания, которую Аристотель называл этикой. В IV веке н.э. в латинском языке появляется термин «moralitas» (мораль), являющийся прямым аналогом греческого термина «этика». Оба этих слова, одно греческого, другое латинского происхождения, входят в новоевропейские языки. Наряду с ними в ряде языков возникают свои собственные слова, обозначающие ту же самую реальность, которая обобщается в терминах «этика» и «мораль». Это - в русском языке «нравственность», в немецком языке «Sittlichkeit». Они, насколько можно судить, повторяют историю возникновения терминов «этика» и «мораль»: от слова «нрав» (Sitte) образуется прилагательное «нравственный» (sittlich) и от него уже - новое существительное «нравственностью» (Sittlichkeit).

В первоначальном значении «этика», «мораль», «нравственность» - разные слова, но один термин. Со временем ситуация меняется. В процессе развития культуры, в частности, по мере выявления своеобразия этики как области знания за разными словами начинает закрепляться разный смысл: под этикой главным образом подразумевается соответствующая ветвь знания, наука, а под моралью (нравственностью) - изучаемый ею предмет. Существуют также различные попытки разведения понятий морали и нравственности. Согласно наиболее распространенной из них, восходящей к Гегелю, под моралью понимается субъективный аспект соответствующих поступков, а под нравственностью - сами поступки в их объективно развернутой полноте: мораль - то, какими видятся поступки индивиду в его субъективных оценках, умыслах, переживаниях вины, а нравственность - то, какими на самом деле являются поступки человека в реальном опыте жизни семьи, народа, государства. Можно выделить также культурно-языковую традицию, которая понимает под нравственностью высокие основополагающие принципы, а под моралью - приземленные, исторически изменчивые нормы поведения; в этом случае, например, заповеди бога именуются нравственными, а наставления школьного учителя - моральными.

В целом попытки закрепить за словами «этика», «мораль», «нравственность» различный содержательный смысл и соответственно придать им различный понятийно-терминологический статус не вышли за рамки академических опытов. В общекультурной лексике все три слова продолжают употребляться как взаимозаменяемые. Например, в живом русском языке то, что именуется этическими нормами, с таким же правом может именоваться моральными нормами или нравственными нормами. В языке, претендующем на научную строгость, существенный смысл придается главным образом разграничению понятий этики и морали (нравственности), но и оно не до конца выдерживается. Так, иногда этику как область знания называют моральной (нравственной) философией, а для обозначения определенных моральных (нравственных) феноменов используют термин этика (профессиональная этика, этика бизнеса).

В рамках учебной дисциплины «этикой» называют науку, область знания, интеллектуальную традицию, а «моралью» или «нравственностью», употребляя эти слова как синонимы, - то, что изучается этикой, ее предмет.

2.2.Сущность морали

Что такое мораль (нравственность) ? Данный вопрос является не только исходным, первым в этике; на протяжении всей истории этой науки, охватывающей около двух с половиной тысяч лет, он оставался основным фокусом ее исследовательских интересов. Различные школы и мыслители дают на него различные ответы. Не существует единого, бесспорного определения морали, что имеет прямое отношение к своеобразию данного феномена. Размышления о морали оказываются различными образами самой морали вовсе не случайно. Мораль - больше, чем совокупность фактов, которая подлежит обобщению. Она выступает одновременно как задача, которая требует для своего решения, помимо всего прочего, также и теоретического размышления. Мораль - не просто то, что есть. Она скорее есть то, что должно быть. Поэтому адекватное отношение этики к морали не ограничивается ее отражением и объяснением. Этика также обязана предложить свою собственную модель нравственности: философов-моралистов в данном отношении можно уподобить архитекторам, профессиональное призвание которых состоит в том, чтобы проектировать новые здания.

Этика античности была обращена к человеку. «Человек есть мера всех вещей» – эти слова Протагора исследователи по праву считают девизом для всех этических произведений данного периода. Для этических произведений античных ав–торов характерно преобладание натуралистической ориента–ции. Кроме того, основной особенностью этической позиции являлось понимание нравственности, добродетельности пове–дения человека как разумности. Именно разум управляет жизнью человека и общества в понимании античной этики, он играет главную роль в выборе правильного жизненного пути. Кроме разумности человеческого поведения, одной из основ–ных характеристик античного мировоззрения являлось стремле–ние к гармонии человека с его внутренним и с внешним миром. Этические воззрения софистов, Сократа, Платона, Аристотеля связаны в античной философии с переходом от идеи доминиро–вания власти всеобщего над человеком к идее единства отдель–ного человека и государства, которая предполагала обоснова–ние самоценности человека. В более поздний период этика эпикуреизма, стоицизма была связана с идеями противопо–ставления человека миру социального бытия, ухода человека в свой собственный, внутренний мир.

Первый этап в развитии зрелого этического сознания Древней Греции представлен учением софистов (V в. до н. э.), своеобразным периодом сомнения в предмете этики, т. е. отрицания морали как чего-то безусловного и общезначимого.

Просветительская деятельность софистов имела ярко вы–раженный гуманистический характер. В центре их этических размышлений всегда находился человек, который являлся са–модостаточной ценностью. Именно человек и имел право тво–рить, формулировать моральные законы, по которым живет общество. Верно подчеркивая неустойчивость моральных взглядов в обществе, их относительность, софисты разрабо–тали позицию нравственного релятивизма, доказывая, что у любого человека существует свое представление о счастье, смысле жизни и добродетели.

Скептическое отношение к жизни софистов позволяло им сомневаться, в частности, в том, что считалось, казалось бы, несомненным, – в общезначимости нравственности, морали Эта причина, а возможно, и то обстоятельство, что софисты слишком преувеличивали роль индивидуального творчества, моральных ценностей и не выдвинули, таким образом, прие–млемой позитивной этической программы, сориентировали развитие философской мысли в Древней Греции по направле–нию к усилению интереса к нравственным проблемам.

Сократ (469-399 гг. до н. э.), которого по праву считают отцом античной этики, отводил морали первостепенную роль в обществе, считая ее фундаментом достойной жизни каждого человека. Трудности в воссоздании этической позиции Со–крата связаны с отсутствием письменного наследия его фило–софских размышлений, хотя и сохранились записи высказы–ваний мыслителя, которые сделали его ученики (Ксенофонт и Платон), а также свидетельства современников об особен–ностях его жизни и смерти. Все это позволяет судить об основ–ных положениях его этического учения.

В частности, сами факты биографии Сократа являются примером нравственных поступков. Судьба философа стала настоящим воплощением такого человеческого идеала, кото–рый он обосновал в своем этическом учении. Согласно поло–жениям Сократа, смысл может иметь только такая жизнь, ко–торая не противоречит убеждениям.

Проявлением сущности человека является поступок, а са–мым лучшим способом самореализации личности становится ее нравственная деятельность. Такие истины Сократ не толь–ко провозглашал, но и доказал их ценой своей собственной жизни.

Сократ не принимал учение софистов из-за отсутствия у них позитивной программы. В отличие от них философ стремился сформулировать систему устойчивых и общих по–нятий. Такая первоначальная идея Сократа не случайна (в нравственной деятельности следует руководствоваться зна–нием о морали) и функциональна (нельзя создать этическую программу без формирования системы взаимосвязанных по–нятий).

Для решения этой проблемы Сократ использовал специаль–ный метод, который получил название индуктивного и кото–рый исследователи условно разделили на пять частей:

1) сомнение (или «я знаю, что я ничего не знаю»);

2) ирония (или выявление противоречий);

4) индукция (или обращение к фактам);

5) дефиниция (или окончательное установление искомого понятия).

Необходимо отметить, что метод, который применил Со–крат, и сегодня не утратил своего значения и используется, на–пример, как один из способов ведения научных дискуссий. А также философ положил начало эвдемонистической тради–ции в этике, считая, что смысл жизни каждого человека, вы–сшее благо – это достижение счастья.

Этика призвана способствовать постижению и осущест–влению данной установки. Счастье означает благоразумное, добродетельное бытие. Таким образом, только нравственный человек может быть счастливым (а также разумным, что прак–тически то же самое).

Эвдемонистическая позиция Сократа дополняется также его точкой зрения о самоценности морали: не сама мораль подчинена естественному стремлению человека к счастью, а, наоборот, счастье напрямую зависит от нравственного облика (добродетельности) человека. В связи с этим уточняет–ся задача самой этики: помогать каждому человеку стать мо–ральным, а вместе с тем счастливым.

Сократ при этом различал понятия «счастье» и «наслажде–ние». Он выдвигал проблему свободы воли. Главными добро–детелями человека он считал: мудрость, умеренность, муже–ство, справедливость, подчеркивая значимость нравственного самосовершенствования человека.

В поиске путей решения всех этических проблем он зани–мал всегда рационалистическую позицию. Именно разум, зна–ние являются основой добродетельности (по-другому, каждая добродетель – определенный вид знания).

Неведение, незнание являются источниками безнрав–ственности. Таким образом, по Сократу, понятия истины и доб–ра совпадают. Возможно, за утверждением Сократа о том, что ученый, мудрец не способен на зло, находится глубокая мысль: моральные ценности лишь тогда имеют важное функ–циональное значение, когда признаны человеком как истин–ные.

Учение знаменитого древнегреческого мыслителя явилось основанием для появления устойчивых традиций более поз–дних этических идей. Вместе с тем большое разнообразие его идей и отсутствие какого-то строгого, однозначного оформле–ния давали возможность развития их в разных направлениях Это и проявилось уже в установках ближайших учеников Со–крата, а также в этических учениях сократических школ – ки-ренской и кинической. С одной стороны, в своих поисках ис–тины как киники, так и киренаики отталкиваются от учения Сократа о счастье. Общими с мыслителем для них являются также исходные индивидуалистические установки, но вот уже выводы, к которым они приходят, различны.

В частности, Аристипп из Кирены, который стал основопо–ложником киренской школы, считал высшим благом стремле–ние человека к удовольствиям, наслаждениям. В результате мораль у него оказывается вторичной (как и разум, который помогает человеку избегать всех страданий, связанных с из–лишком наслаждений).

В соответствии с такой позицией человеку предлагался не длительный путь умственного и нравственного совершенство–вания, чему учил Сократ, а наслаждение каждым мигом свое–го бытия. Но уже ученики Аристиппа, которые осознали, по всей видимости, то обстоятельство, что принцип гедонизма, принятый мыслителем, разрушает нравственность и тем са–мым не дает возможности сформулировать этическую теорию, стремились ограничить его «всевластие» (утверждали роль умеренности, разума, приоритет духовных удовольствий).

Некоторым итогом первого опыта этического размышле–ния на гедонистической основе можно считать учение Геге-сия, который призывал к самоубийству при том, если сумма жизненных страданий будет больше суммы удовольствий. Ки–ники Диоген Синопский, Антисфен считали высшим благом внутреннюю свободу человека, его самообладание, а также пренебрежение ко всему внешнему, аскетизм.

Мыслителями этой школы очень отчетливо была обозначе–на ригористическая линия понимания самой морали: добро–детель сама по себе ценна, таким образом, мудрец, распола–гающий ею, ни в чем больше не нуждается.

Таким образом, крайне важными для понимания смысла морали стали идеи внутренней свободы человека и приорите–та духовных ценностей. Они были в этой школе практически абсолютизированы, т. е. доведены до крайности, что приве–ло к их существенной деформации.

Конечно же, отрицание удовольствия как основы морали вполне правомерно. Но вот полное исключение удовольствий из жизни добродетельного человека, к чему стремились кини–ки, – это уже крайность.

В дальнейшем развитии античной философии размышле–ния киников отразились в стоицизме, а продолжателями уче–ния киренаиков стали эпикурейцы. Таким образом, софисты, Сократ и его ученики развивали свои идеи в рамках индивиду–алистически ориентированной этики.

Учение Платона (427-347 гг. до н. э.) считают первой по–пыткой систематизации этических идей, которая была осу–ществлена философом на объективно-идеалистической осно–ве. Разделяя рационалистические принципы своего учителя, Платон также поставил перед собой задачу формулирования общих понятий. Так же, как и Сократ, он избирал для этого дедуктивный метод исследования. В результате мыслитель пришел к доказательству дуализма существующего мира.

Он считал, что есть видимый мир явлений и сверхчувствен–ный, потусторонний мир идей. Сократ своей жизнью и смертью обнаружил несоответствие между существующим и должным в мире. Он выявил противоречие между общими моральными взглядами и их единичными воплощениями. Сократ так и не смог найти в реальном мире аналогов добра и красоты самих по себе. Продолжив исследование данной проблемы, Платон представил существование данных аналогов в виде автоном–ного изначального мира неких идеальных сущностей. Он допу–стил, что за невидимыми человеком пределами мира, в «умном месте» расположен своеобразный класс идей, предметов, осо–бым отражением которых как раз и являются общие понятия.

Трагическая смерть Сократа действительно смогла активи–зировать похожие настроения: «Тот мир, в котором праведник должен умереть за правду, не есть настоящий, подлинный мир». Мир вечных идей – тот, где живет истинная правда.

Непосредственно этическую концепцию Платона можно раз–делить на две связанные между собой части: индивидуальную этику и социальную этику. Первая является учением об интел–лектуальном и нравственном совершенствовании человека, которое Платон связывает с гармонизацией его души.

Душу философ противопоставляет телу как раз потому, что телом человек относится к низшему чувственному миру, а ду–шой способен соприкасаться с настоящим миром – миром вечных идей.

Основные стороны человеческой души тем самым являют–ся основой его добродетелей: разумная – мудрости, аффектив–ная – умеренности, волевая – мужества. Человеческие добро–детели тем самым имеют врожденный характер, они особые ступеньки гармонизации его души и восхождения к миру вечных идей. В восхождении человека к идеальному миру находится смысл его бытия.

А средством к его возвышению является презрение телес–ного, власть разума над низкими страстями. Обусловливаемая этими принципами, социальная этика философа полагает на–личие определенных добродетелей у каждого сословия. Со–гласно учению Платона, правители должны обладать мудро–стью, сословие воинов – мужеством, а низшие сословия – умеренностью.

Используя жесткую политическую, а также моральную ие–рархию в государстве, можно достичь высшей добродетели Эта добродетель – справедливость, которая свидетельствует, по мнению Платона, о социальной гармонии. Чтобы достичь ее, утверждает философ, необходимо принести в жертву инте–ресы отдельной личности.

Таким образом, в идеальном обществе Платона нет места для индивидуальности. Необходимо отметить, что совершен–ное государство, которое изобразил мыслитель, оказалось очень непривлекательным не столько из-за духа интеллектуаль–ного аристократизма, сколько из-за ущербности нахождения в нем представителей каждого сословия, так как предложен–ный Платоном «порядок» в обществе не принес бы никому счастья.

Но само стремление философа к соединению личного и общественного блага, к синтезу истины и добра, должного и сущего, его усилие обосновать существование объективного источника морали оказались необыкновенно плодотворными для дальнейшего развития этических идей. Необходимо отме–тить, что нравственность отдельной личности философ не ви–дел вне ее связи с целым, с обществом. Таким образом, клю–чом к пониманию существа морали Платона является то положение, что содержание индивидуального бытия должно быть социально значимым. Эту идею Платона, как и другие его идеи, осмыслил и развил его ученик, Аристотель.

Творчество Аристотеля (384-322 гг. до н. э.) считают вы–сшим развитием античной этики. Это вряд ли стало возмож–ным, если бы ученик Платона не превзошел своего учителя, сделав выбор в пользу истины.

Всем нам известно высказывание философа: «Хотя Платон и истина мне дороги, священный долг велит отдать предпоч–тение истине». С именем Аристотеля связываются три сочине–ния по этике: «Никомахова этика», «Евдемова этика» и «Боль–шая этика». Хотя вопрос о принадлежности этих сочинений именно перу Аристотеля все еще является предметом жарких дискуссий. Сегодня подлинным трактатом философа считают только «Никомахову этику».

Относительно «Евдемовой этики» мнения ученых расхо–дятся. Некоторые исследователи относят авторство произве–дения Евдему Родосскому, ученику Аристотеля, другие полага–ют, что он только редактировал труд своего учителя после его смерти. Также, анализируя содержание «Большой этики», ис–следователи предполагают, что ее автором является один из учеников Аристотеля, имя которого осталось нам неизвест–ным.

Существует мнение, по которому этические сочинения Аристотеля были отредактированы после смерти его сыновья–ми, Никомахом и Евдемом. Основой этического учения Ари–стотеля служит психология.

Этика должна изучать индивидуальное поведение челове–ка, его отношения с другими людьми, поэтому она является прежде всего социально-политической этикой, т. е. областью знаний, которая исследует нравственные задачи государства и гражданина, проблемы воспитания граждан и заботы об об–щем благе людей. Таким образом, этика Аристотеля занимала среднее положение между его психологией и политикой.

Аристотель впервые определил и классифицировал науки, виды знания. Он разделил науки на три группы: теоретиче–ские («умозрительные»), практические («производительные» и творческие («созидательные»). К первым философ отнес философию, математику и физику; ко вторым – этику и поли–тику, а к третьим – искусство, ремесла и прикладные науки.

По мнению Аристотеля, философия наиболее теоретиче–ская из наук, так как она изучает то, что наиболее достойно постижения, – первоначала и причины, только благодаря им, на их базе можно познать все остальное.

Таким образом, по Аристотелю, наука тем ценнее, чем больше она созерцательна. Она отдана познанию, поиску ис–тины, тем самым представляет собой наивысший вид творче–ской деятельности. Только в процессе данной деятельности человек получает возможность подойти ближе к спокойному счастью, к истинному блаженству, которое дано только богам Для античных философов познанием стало отношение чело–века к миру, установление связи с первоначалом. Познание всеобщего и является нахождением за многообразием предме–тов и явлений их общего принципа, начала.

Античная наука была ориентирована прежде всего не на подчинение сил природы человеку, не на использование науч–ных знаний в практических целях, а на постижение всеобщего строя вещей, на познание общественных отношений, на вос–питание человека и регулирование взаимоотношений и поведе–ния людей, на достижение этического идеала. «Этика» (учение о нравственности) понималась Аристотелем, как и другими античными философами, как жизненная мудрость, «практи–ческие» знания о том, что такое счастье и каковы средства для его достижения. Можно ли считать учение придерживаться правильных норм поведения и ведения нравственного образа жизни наукой?

Согласно Аристотелю, «всякое рассуждение направлено либо на деятельность или на творчество, либо на умозритель–ное…». Это означает, что через мышление человек делает пра–вильный выбор в своих поступках, стремясь достичь счастья, претворить в жизнь этический идеал.

Таким образом, практическая сфера жизни и разнообраз–ные виды производительной деятельности человека невоз–можны без мышления, поэтому они включаются в сферу нау–ки, хотя это не науки в строгом смысле слова.

Аристотель утверждает, что творчество и поступки – это не одно и то же. Поступки неразрывно связаны с человеком, с его деятельностью, со свободным выбором, с общими моральны–ми и правовыми нормами граждан, а творчество направлено на создание произведений искусства.

Нравственная деятельность человека направлена на него самого, на развитие его способностей, его духовно-нравствен–ных сил, на улучшение его жизни, на осуществление смысла жизни и назначения. В сфере деятельности, которая связана со свободой воли, человек сообразует поведение и образ жиз–ни со своим нравственным идеалом, с взглядами и понятиями о должном и сущем, добре и зле. Этим философ и определил предмет науки, которую он назвал этикой.

Таким образом, заслуги Аристотеля в развитии этики очень велики: он дал имя этой науке, ему принадлежит первый эти–ческий труд, он впервые поставил вопрос о самостоятельности этики, построил свою теорию морали. Для его этического уче–ния характерны логический анализ, единство метода рацио–нального осмысления проблем и их эмпирического подтвер–ждения, социальная направленность этического мышления, прикладное, практическое значение.

Говоря об этическом аспекте проблемы взаимоотношений человека и общества, Аристотель пытался найти пути их гар–монического взаимодействия в рациональном ограничении личностью всех своих эгоистических потребностей, ориенти–руя его на общественное благо. Социальная гармония, считал философ, не должна подавлять личных интересов.

Нравственность личности, которая опирается на разум и волю, должна приводить цели и желания, потребности в со–ответствие с интересами всего государства. Аристотель тем са–мым приходит к идее, что источник самой морали необходимо искать в государственных отношениях.

Отдавая дань сложившейся традиции, высшим благом Аристотель также считал счастье. Но мыслитель внес в это по–нятие много новых оттенков. Счастье, по Аристотелю, – это особое состояние удовлетворенности, которое получает чело–век от совершенной им добродетельной деятельности. Мораль и счастье должны быть связаны между собой. Аристотель утверждал, что высшего удовлетворения жизнью человек мо–жет достичь, только совершая моральные поступки. Главными условиями на пути к счастью он считал: нравственное и ин–теллектуальное совершенствование, дружбу, здоровье и нали–чие внешних благ, активную гражданскую позицию. В отли–чие от Платона, Аристотель отрицал врожденный характер добродетелей человека, что дало ему возможность говорить о вопросах нравственного воспитания. Добродетель напря–мую связана с общественно значимым действием и имеет нор–мативный характер. Нравственные качества человека – это не то, что дано ему от природы, а то, что должно быть воспитано в нем обществом. Так как мораль базируется на разуме и воле, то можно выделить добродетели дианоэтические и этические. Аристотель при этом предложил конкретный подход к опреде–лению меры добродетели. В частности, мужество, по мнению философа, зависит от того, о ком мы будем вести речь, – о младенце или атлете. А также Аристотель обосновал идею о том, что каждая добродетель – это середина между двумя крайностями (мужество, таким образом, это середина между трусостью и отвагой).

Учение о дружбе Аристотеля является первым опытом постановки и решения проблемы общения. Огромное значе–ние для дальнейшего развития этики имели также и другие идеи Аристотеля. В частности, Аристотель в своем учении развил темы о свободе выбора и ответственности в морали, о единстве этики и политики и др. Многие положения Ари–стотеля оказались даже несвоевременными, не были доста–точно адекватно осознаны современниками, но получили раз–витие в более поздние времена.

Киники. Киническая школа стала одной из наиболее «жи–вучих» в истории античной философии – последние предста–вители этого направления доживали свой век уже в эпоху гос–подства христианской этики. Как и для Сократа, материалом для философской рефлексии киников выступала жизнь грече–ских полисов периода их упадка и разложения.

Исходя из противопоставления «природа – закон», вве–денного софистами, киники провозглашают в качестве про–граммы практического действия лозунг «Назад к природе». Движение к первозданности, «собачий» образ жизни, неприя–тие всей господствующей греческой цивилизации осущест–влялись в рамках критики традиционной морали, норм права, достижений науки, философии, классовой сущности государ–ства, социальных институтов, произведений искусства, спор–тивно-праздничного чувства жизни, проповедуемого аристо–кратией.

Идеализируя первобытное состояние, придерживаясь но–минализма в логике и отрицая реальность понятий, киники со–средоточили свое внимание не на натурфилософии, а в обла–сти изучения природы людей.

Практическая философия киников осуществлялась в рам–ках фундаментальной программы «переоценки ценностей». Переоценка ценностей как масштабная духовно-практиче–ская практика для киников состояла в первую очередь в изме–нении общественных представлений в сфере морали.

Критика существующих норм и продуцирование новых, через возвращение к первобытному Золотому веку, нашла отражение в отрицании классического идеала гармонии как совершенного телесно-разумного образца.

Всесторонняя критика социального неравенства, недостат–ков системы образования, мужчин и женщин, браков по расче–ту и т. д. подкреплялась театрализованными мероприятиями критического и воспитательного свойства (обличительная по–эзия, уличные сцены и др.).

Маргинализм, полуварварское происхождение киников, атмосфера кризиса полисного устройства породили к жизни нехарактерные для Греции замечания антипатриотического характера. Закрепленная у Аристотеля норма общественного сознания, согласно которой мир делится на греков и варваров, была резко отвергнута киниками.

Исходя из решения антитезы «природа – закон» в пользу природы, киники считали, что законы и государство разруши–ли природное равновесие, естественное счастье людей. Пре–тендуя не на социально-практическое переустройство мира, а лишь на изменение духовного климата, киники еще в боль–шей мере видели свою задачу в собственном переустройстве.

Можно представить основные положения кинической эти–ки в сжатой форме.

1. Утилитаризм (добродетель проявляется не в словах, а в по–ступках).

2. Субъективизм и волюнтаризм (основной способностью человека киники считали волю).

3. Эвдемонизм (конечная цель любого поступка заключает–ся в том, чтобы дать человеку счастье в бедности и неприхотли–вости).

4. Рационализм (основным оружием киника считалась сме–калка и находчивость).

5. Негативизм (этический идеал киника – свобода от пре–драссудков полисной морали, свобода от зла цивилизованной жизни).

6. Индивидуализм (киники проповедовали внутреннюю свободу, поэтому главной борьбой для них являлась борьба с самим собой).

7. Максимализм (киники требовали повседневного и по–стоянного героизма, особенно от собственных учителей).

Эпикурейцы. Знаменитый эллинистический философ Эпи–кур выразил основные постулаты своего этического учения в так называемом тетрафармаконе (четверолекарствии).

1. «Существо блаженное и бессмертное ни само забот не имеет, ни другим не доставляет, а поэтому не подвержено ни гневу, ни благоволению: все подобное свойственно слабым».

2. «Смерть для нас ничто: что разложилось, то нечувстви–тельно, а что нечувствительно, то для нас ничто».

3. «Предел величины наслаждений есть устранение всякой боли. Где есть наслаждение и пока оно есть, там нет ни боли, ни страданий, ни того и другого вместе».

4. «Непрерывная боль для плоти недолговременна. В наи–высшей степени она длится кратчайшее время; в степени, лишь превышающей телесные наслаждения, – немногие дни, а затяжные немощи доставляют плоти большее наслаждение, чем боли».

Тетрафармакон есть одновременно и взгляд на человека в мире, и инструмент к достойному существованию. Следова–тельно, этика обязана быть учением о благе в этой действи–тельной жизни и средствах, к нему ведущих.

Путь для нее расчищен устранением ложных страхов и ложных целей; истинная цель, истинное благо является нам как удовольствие, а истинное зло – как страдание. Всякое жи–вое существо с момента своего рождения стремится к удо–вольствию, радуется ему как высшему благу и по мере сил ста–рается избегать страдания как величайшего зла; делая это, оно подчиняется внушению самой природы. Никто не избегает и не критикует удовольствия как такового: от него отказыва–ются лишь в том случае, когда оно влечет за собой большие страдания. Никто не любит страдание и не подвергается ему ради него самого: его избирают лишь там, где оно приводит к наслаждению или избавлению от больших страданий.

По Эпикуру, ценно лишь то удовольствие, которое упразд–няет страдание. С прекращением же страданий удовольствие не увеличивается, а только разнообразится.

Эпикур не признает нейтрального состояния, для него удо–вольствие есть отсутствие страдания, такое отсутствие страда–ния есть высшая цель и мера для оценки отдельных действий и отдельных удовольствий.

Так как всякое удовольствие обусловливается удалением страдания, причиняемого теми или иными потребностями или лишениями, заботами или страхами, то наиболее верным средством к удалению страданий и устойчивому удовольствию служит возможное освобождение от потребностей и полное избавление от страхов и забот.

Философия объясняет суету человеческой жизни и осво–бождает нас от страхов, показывая ничтожество смерти и ис–тинную меру удовольствия и страдания. Вместе со страхом пе–ред богами и страхом смерти исчезают и наиболее грозные призраки, отравляющие человеческую жизнь.

Страх перед страданиями или внешними бедствиями исчеза–ет для того, кто познал истинную цену жизни и меру страдания. Все человеческие потребности делятся на такие, без удовлетво–рения которых или можно, или нельзя обойтись. Сильное стра–дание, вызванное неудовлетворением какой-либо необходимой естественной потребности, либо скоро проходит, либо приво–дит к смерти. Таким образом, люди смогут жить и без удовле–творения потребности, которая его вызывает, и тогда страда–ние переносимо.

Если мы живем, значит, у нас есть другие удовольствия, ко–торые компенсируют страдания, ибо там, где нет страдания, и находится удовлетворение. При продолжительном и безу–словном перевесе страдания над удовольствием жизнь должна прекратиться, а пока есть жизнь, есть и удовольствие от нее.

Поэтому, как заявляет Эпикур, все заботы наши должны быть направлены на сохранение душевного и телесного здоро–вья и невозмутимости духа. Душевный покой достигается до–вольством и бесстрашием, а довольство и бесстрашие даются мудростью. Отсюда – необходимость приучать себя к самому скромному и умеренному образу жизни, который полезен и душе, и телу. Чем меньшим мы довольствуемся, тем меньше зависим от судьбы, тем бесстрашнее глядим в будущее, зная, что необходимое легко достать, а труднее всего дается суетное или излишнее.

Стоики. Стоики, как и большинство античных философов, считали высшей целью всякого человеческого стремления счастье. Они учили, что все на свете повинуется мировым за–конам, но только человек в силу своего разума способен поз–навать их и сознательно выполнять. Самое общее влечение природы есть стремление к самосохранению. Для каждого су–щества может иметь ценность и содействовать его блаженству только то, что служит его самосохранению.

Поэтому для разумных существ имеет ценность только то, что согласно с разумом; лишь в этом состоит блаженство, ко–торое не нуждается ни в каких иных условиях. И точно также, напротив, единственное зло есть порочность. Все же осталь–ное совершенно безразлично, будь то жизнь, здоровье, честь, имущество и т. д., поскольку это есть не добро и не зло.

Все различие между человеком и животным в смысле их свободы воли состоит в том, что у человека к примитивным психическим функциям добавляется разумное (логическое) мышление. Поскольку человек действует как разумное суще–ство, то он волен не всегда соглашаться с представлением о том, что ему следует совершить то или иное действие.

Основой практической свободы человека является теоре–тическая свобода, т. е. свобода, дающая возможность не согла–шаться с заблуждением.

Менее всего можно считать удовольствие благом, учат сто–ики. Оно есть следствие низшей деятельности, когда послед–няя имеет надлежащее направление (ибо правильное поведе–ние, конечно, доставляет истинное наслаждение), но оно не может быть целью деятельности. Так как только одна доброде–тель есть благо для человека, то стремление к ней – обычный закон человеческой природы; и это понятие закона, обязанно–сти сильнее подчеркивается у стоиков, нежели у прежних мо–ралистов. Но наряду с разумными влечениями, в нас есть так–же неразумные, которые уже основатель стоической школы Зенон сводил к четырем главным аффектам – удовольствию, вожделению, огорчению и страху. Аффекты есть нечто проти-воразумное и болезненное, поэтому их нужно не только уме–рять, но и истреблять. В противоположность аффектам добро–детель есть устройство души, соответствующее разуму. Ее первое условие состоит в правильных взглядах на то, что надлежит делать и от чего следует воздерживаться, ибо, как го–ворит Зенон, «мы всегда стремимся к тому, что считаем бла–гом, но в нашей власти соглашаться с каким-либо мнением о том, что есть благо, или отказывать ему в согласии».

Поэтому стоики считали добродетель знанием, а пороч–ность – невежеством и сводили все аффекты к ложным суж–дениям о ценности. Но они представляли себе это нравствен–ное знание столь непосредственно связанным с силой духа и, что с таким же успехом можно было усматривать сущность добродетели и в самой силе воли.

Добродетель и порочность есть свойства, не допускающие различия по степени, поэтому между ними нет ничего средне–го, нельзя иметь их отчасти, а можно только либо обладать, либо не обладать ими, быть либо добродетельными, либо по–рочными. Переход от глупости к мудрости совершается мгно–венно: стремящиеся к мудрости принадлежат еще к глупцам.

Мудрец есть идеал всякого совершенства, а так как это есть последнее условие счастья, то он также является идеалом сча–стья. Один только мудрец свободен, прекрасен и богат, так как он обладает всеми добродетелями и всеми знаниями, свободен от всех потребностей и страданий.

С другой стороны, глупец порочен и несчастен, он – раб, нищий, невежда; глупец не может совершать ничего доброго Глупцами, как полагали стоики, являются все люди за немно–гими исключениями, даже в отношении самых известных го–сударственных деятелей и мыслителей стоики признавали только то, что им в несколько меньшей степени, чем осталь–ным людям, присущи общие недостатки.

Нравственное миросозерцание мыслителя развивалось от «наивного эвдемонизма» (счастье, блаженство – высшая цель человеческой жизни) в «Протагоре». Оно согласуется со взглядами Сократа на «благо» как единство добродетели и счастья, прекрасного и полезного, доброго и приятного. Затем Платон переходит к идее абсолютной морали. Именно во имя этих идей Платон обличает весь нравственный строй афинского общества, осудившего себя в смерти Сократа. В таких диалогах, как «Горгий», «Теэтет», «Федон», «Республика», этика Платона требует очищение души, отрешение от мирских удовольствий. По Платону чувственный мир несовершенен – он полон беспорядка. Задача же человека в том, чтобы возвысится над ним и всеми силами души стремиться к уподоблению Богу, который не соприкасается ни с чем злым; в том, чтобы освободить душу от всего телесного, сосредоточить ее на себе, на внутреннем мире умозрения и иметь дело только с истинным и вечным. Именно таким путем душа может восстать из своего падения в пучину чувственного и вернуться к исходному, обнаженному состоянию.

Платоновская этика первоначально является развитием этики Сократа. Этика Платона построена на признании единоначалия мира. «Согласно Платону, все существующее имеет одно начало, а не два, как полагал Эмпедокл, и не бесчисленное множество, как думали эпикурейцы; начало это не есть некое тело, как считали стоики, но бестелесно; а будучи бестелесным, оно не есть жизнь – в противном случае ведь существовало бы только живое – и не является также ни душою, ни умом, ни бытием, поскольку все эти предположения приводят к подобным же нелепым выводам; это начало – единое, которое Платон именует также благом». Он полагает, что драгоценнейшее и величайшее благо нелегко найти, а найдя - трудно объяснить всем. Это он изложил в беседе «О благе» избранным и особенно близким ему ученикам. Что же касается человеческого блага, то внимательному читателю его сочинений ясно, что он считает им науку и созерцание первого блага, которое можно определить как бога и первый ум.

Все то, что считается человеческим благом, заслуживает такого имени в меру его причастности к первому и драгоценнейшему благу. В нас неким подобием его оказывается ум и способность рассуждения, в силу чего наше благо так хорошо, возвышенно, привлекательно, соразмерно и божественно. Что же касается остальных так называемых благ, каковы для большинства здоровье, красота, сила, богатство и тому подобное, то все это является благом не безусловно, а только в том случае, когда пользование этим неразрывно с добродетелью, без которой это остается всего лишь в разряде вещественном и при дурном употреблении оказывается злом; в таком случае Платон называет все это тленными благами.

Платон не относит к числу доступных человеку благ счастье: последнее доступно божеству, а людям - лишь в виде загробного блаженства. Потому Платон и говорит, что по существу философские души преисполнены великим и удивительным и по отрешении от тела они становятся сотрапезниками богов и созерцают луг истины, поскольку уже при жизни им вожделенно знание ее и выше всего они ценят стремление к нему. Благодаря этому они как бы очищают и восстанавливают некое зрение души, потускневшее и ослабленное, которое, однако, следует беречь больше, нежели тысячу телесных очей, и оказываются в состоянии вознестись ко всему разумному. А неразумные, по мнению Платона, подобны никогда не видевшим ясного света обитателям подземных пещер: они видят некие неясные тени наших тел и думают, будто это - подлинное постижение бытия. И как те, выбравшись из мрака и оказавшись в чистом свете, понятным образом меняют свое мнение о том, что видели раньше, и в первую очередь понимают собственное заблуждение, точно так же и неразумные, перейдя из мрака здешней жизни к истинно божественному и прекрасному, начинают презирать то, чем раньше восхищались, и исполняются неодолимым стремлением созерцать тамошнее, ибо только там прекрасное тождественно с благом и добродетели довольно для счастья. Что благо есть знание первого и что это же - прекрасное, Платон разъясняет во всех своих сочинениях. Сжато это изложено в первой книге «Законов»: «Есть два рода благ: одни - человеческие, другие - божественные». Когда некая отдельная вещь, непричастная сущности первого блага, по недоразумению также именуется благом, обладание ею, говорит Платон в «Евтидеме», есть наибольшее зло.

Его положение о том, что добродетели благодетельны сами по себе, следует понимать как вывод из его положения о прекрасном как единственном благе: очень подробно и лучше всего он говорит об этом в «Государстве», во всех книгах этого диалога. Обладатель того знания, о котором шла речь выше, - великий удачник и счастливец, причем не только в том случае, когда ему за это оказывают почести и награждают, но даже и в том, когда никому из людей это не известно и его преследуют так называемые беды: бесчестье, изгнание, смерть. И тот, кто обладает всем тем, что считается благом, - богатством, властью над великим царством, крепким телесным здоровьем и красотой, но при этом лишен того знания, ни в коем случае не счастливее его.

Из всего этого естественно вытекает положение Платона о том, что целью является посильное уподобление божеству. Он излагает это по-разному. Иной раз он говорит, что уподобиться божеству - значит быть разумным, справедливым и благочестивым, - так в «Теэтете». Потому и надо стремиться как можно быстрее бежать отсюда туда: бегство и означает посильное уподобление божеству, а уподобление заключается в том. чтобы стать справедливым и благочестивым благодаря размышлению. Он может ограничиться и справедливостью, как в последней книге «Государства»; в самом деле, боги не оставят своим попечением того, кто предан стремлению стать справедливым и в меру человеческих сил уподобиться богу, ведя добродетельную жизнь.

В «Федоне» о том, что уподобиться божеству - значит быть рассудительным и справедливым, он говорит примерно так: «А самые счастливые и блаженные, уходящие самой лучшей дорогой, - это те, кто преуспел в добродетели, полезной народу и гражданам; имя ей - рассудительность и справедливость». Иногда он говорит, что цель - уподобиться божеству, иногда - следовать, например: «Бог, в котором, по древнему учению, начало и конец». Иногда - и то и другое, например: «Душа, которая следует божеству и уподобилась ему». Но ведь благо есть и начало всякой пользы, и можно сказать, что оно - от бога; а такому началу соответствует цель, состоящая в уподоблении божеству.

Мы можем достичь богоподобия, если при соответствующих природных задатках приобретем хорошие привычки, будем должным образом наставлены и воспитаны в духе закона и, самое главное, если благодаря разуму и обучению усвоим те знания, которые позволяют удалиться от большинства людских забот и постоянно заниматься умопостигаемыми предметами. Если же нам предстоит посвящение в более высокие науки, то подготовкой и предварительным очищением демона в нас может стать музыка, арифметика, астрономия и геометрия; при этом мы должны следить за нашим телом и заниматься гимнастикой, которая закаляет тела, как для войны, так и для мирных занятий.

Добродетель есть вещь божественная, представляющая собой совершенное и наилучшее расположение души, благодаря которому человек приобретает благообразие, уравновешенность и основательность в речах и делах, причем как сам по себе, так и с точки зрения других. Различаются следующие добродетели: добродетели разума и те, что противостоят неразумной части души, каковы мужество и воздержность; из них мужество противостоит пылкости, воздержность - вожделению. Поскольку различны разум, пыл и вожделение, различно и их совершенство: совершенство разумной части - рассудительность, пылкой - мужество, вожделеющей - воздержность.

Благоразумие есть знание добра и зла, а еще того, что не является ни тем, ни другим. Воздержность есть упорядоченность страстей и влечений и умение подчинить их ведущему началу, каковым является разум. Когда мы называем воздержность упорядоченностью и умением подчинять, мы представляем нечто вроде определенной способности, под воздействием которой влечения упорядочиваются и подчиняются естественному ведущему началу, то есть разуму. Мужество - сохранение представления о долге перед лицом опасности и без таковой, т. е. некая способность сохранять представление о долге. Справедливость есть некое согласие названных добродетелей друг с другом, способность, благодаря которой три части души примиряются и приходят к согласию, причем каждая занимает место, соответствующее и подобающее ее достоинству. Таким образом, справедливость заключает в себе полноту совершенства трех добродетелей: благоразумия, мужества и воздержности. Правит разум, а остальные части души, соответствующим образом упорядоченные благодаря разуму, подчиняются ему; поэтому правильно положение о том, что добродетели взаимно дополняют друг друга. В самом деле, мужество, будучи сохранением представления о долге, сохраняет и правильное понятие, поскольку представление о долге есть некое правильное понятие; а правильное понятие возникает от разумности. В свою очередь разумность связана также и с мужеством: ведь она является знанием добра, а никто не может увидеть, где добро, если смотрит, подчиняясь трусости и другим страстям, с нею связанным. Так же не может быть разумным человек разнузданный и вообще тот, кто, побежденный той или иной страстью, совершает нечто вопреки правильному понятию. Платон считает это воздействием незнания и неразумия; вот почему не может быть разумным тот, кто разнуздан и труслив. Итак, совершенные добродетели нераздельны друг с другом.

Но мы говорим о добродетелях и в другом смысле, называя, например, даровитость или успехи, ведущие к добродетели, тем, же именем, что и совершенные добродетели, по сходству с ними. Так мы называем мужественными воинов, а иной раз говорим, что некоторые храбры, хотя и неразумны. Очевидно, что совершенные добродетели не усиливаются и не ослабевают, а вот порочность может быть сильнее и слабее, например этот неразумнее или несправедливее, нежели тот. Но в то же время пороки не взаимосвязаны друг с другом, поскольку одни противоречат другим и не могут сочетаться в одном и том же человеке. Так, дерзость противоречит трусости, мотовство - скупости; кроме того, не может быть человека, одержимого всеми пороками, как не может быть тела, имеющего в себе все телесные недостатки.

Еще следует допускать некое среднее состояние между распущенностью и нравственной строгостью, поскольку не все люди либо безупречно строги, либо распущенны. Таковы те, кто довольствуется определенными успехами в нравственной области. Но ведь и в самом деле нелегко перейти от порока к добродетели: расстояние между этими крайностями велико и преодолеть его трудно.

Из добродетелей одни нужно считать главными, а другие - второстепенными; главные связаны с разумным началом, от которого получают совершенство и остальные, а второстепенные - с чувственными. Эти последние ведут к прекрасному благодаря разуму, а не сами по себе, поскольку сами по себе они разумом не обладают, а получают его благодаря разумности при соответствующем образе жизни и воспитании. И поскольку ни знание, ни искусство не могут образоваться ни в какой другой части души, кроме разумной, оказывается невозможным обучить добродетелям, связанным с чувственностью, поскольку они - не искусства и не знания и не обладают собственным предметом. Поэтому разумность, будучи знанием, определяет, что свойственно каждой добродетели, наподобие кормчего, подсказывающего гребцам то, чего они не видят; и гребцы слушаются его, как и воин слушается полководца.

Порочность может быть большей и меньшей, и преступления неодинаковы, а одни большие, другие меньшие; поэтому правильно, что законодатели назначают за них то большее, то меньшее наказание. И хотя добродетели, конечно, суть нечто предельное в силу своего совершенства и сходства со справедливостью, их с другой точки зрения можно рассматривать как нечто среднее, поскольку если не каждой, то большинству из них соответствуют два порока, один из которых связан с избытком, а другой - с недостатком; например, щедрости противоположны: с одной стороны - мелочность, а с другой - мотовство.

Но такова же и добродетель, поскольку она также есть то, что в нашей воле и ничему не подвластно. В самом деле, порядочность не была бы чем-то похвальным, если бы она возникала от природы или доставалась в удел от бога. Добродетель должна быть чем-то добровольным, поскольку она возникает в силу некоего горячего, благородного и упорного устремления.

Дружбой в наивысшем и собственном смысле называется не что иное, как чувство, возникающее от взаимного расположения. Оно появляется в том случае, когда каждый из двоих хочет, чтобы близкий, и он сам были равно благополучны. Это равенство сохраняется только в том случае, когда у обоих похожий нрав, поскольку подобное дружественно подобному как соразмерному, тогда как несоразмерные предметы не могут пребывать в согласии ни один с другим, ни с предметами соразмерными.

Вид дружбы представляет собой и любовное чувство. Любовь бывает благородная - в душах взыскательных, низкая - в душах порочных и средняя - в душах людей посредственных. Поскольку душа разумного человека бывает трех разрядов - добрая, негодная и средняя, поэтому и видов любовного влечения - три. Более всего о различии этих трех видов любви можно судить на основании различия их предметов. Низкая любовь направлена только на тело и подчинена чувству удовольствия, поэтому в ней есть нечто скотское; предмет благородной любви - чистая душа, в которой ценится ее расположенность к добродетели; средняя любовь направлена и на тело, и на душу, поскольку ее влечет как тело, так и красота души.

В центре внимания Платона всегда было государство. Платон говорит, что среди государств одни идеальны - их он рассмотрел в «Государстве», где сначала описано государство, не ведущее войн, а затем - исполненное воинственным пылом, причем Платон исследует, какое из них лучше и как его можно осуществить. Подобно душе, государство также делится на три части: на стражей, воинов и ремесленников. Одним он поручает управление и власть, другим - военную защиту в случае необходимости (их следует соотносить с пылким началом, которое находится как бы в союзе с началом разумным), третьи заняты ремеслами и другим производительным трудом. Он считает, что власть должна быть у философов и созерцателей первого блага.

Гражданская добродетель является одновременно и теоретической и практической; к ней относится умение обеспечить в городе благополучие, счастье, единомыслие и согласие; будучи искусством, приказывать, она имеет в подчинении военное, полководческое и судебное искусства, а кроме того, занята рассмотрением тысячи других дел, в частности определением того, вести войну или нет.

Таким образом, этическое пронизывает все философское творчество Платона. Этические идеи неотделимы от психологических, политических, гносеологических. Сложность анализа этического содержания диалогов раскрывается в следующей главе.

На основании всего вышеизложенного в Главе 1, можно сделать следующие краткие выводы:

• - По мнению Платона, для достижения целей воспитания и просвещения необходимо выработать практическую философию, включаюшую политические, этические и психологические идеи;
• - Теория идей – основа философии Платона;
• - Платоновские идеи можно «пощупать» умственным взором. Греки считали, что глазами можно мыслить, а умом – видеть;
• - Материя сама по себе ничего не порождает. Она лишь «кормилица», восприемница идей;
• - Самая высшая из идей, по Платону, идея Блага или Добра. Она - начало всех начал;
• - Нравственное миросозерцание мыслителя развивалось от «наивного эвдемонизма», как стремления к счастью, блаженству;
• - Переходный и зрелый период в творчестве Платона характеризуется переходом к идее абсолютной морали;
• - Практически все диалоги Платона допускают этическое прочтение.

Этика: конспект лекций Аникин Даниил Александрович

2. Этическое учение Платона

2. Этическое учение Платона

Учение Платона (427-347 гг. до н. э.) считают первой по–пыткой систематизации этических идей, которая была осу–ществлена философом на объективно-идеалистической осно–ве. Разделяя рационалистические принципы своего учителя, Платон также поставил перед собой задачу формулирования общих понятий. Так же, как и Сократ, он избирал для этого дедуктивный метод исследования. В результате мыслитель пришел к доказательству дуализма существующего мира.

Он считал, что есть видимый мир явлений и сверхчувствен–ный, потусторонний мир идей. Сократ своей жизнью и смертью обнаружил несоответствие между существующим и должным в мире. Он выявил противоречие между общими моральными взглядами и их единичными воплощениями. Сократ так и не смог найти в реальном мире аналогов добра и красоты самих по себе. Продолжив исследование данной проблемы, Платон представил существование данных аналогов в виде автоном–ного изначального мира неких идеальных сущностей. Он допу–стил, что за невидимыми человеком пределами мира, в «умном месте» расположен своеобразный класс идей, предметов, осо–бым отражением которых как раз и являются общие понятия.

Трагическая смерть Сократа действительно смогла активи–зировать похожие настроения: «Тот мир, в котором праведник должен умереть за правду, не есть настоящий, подлинный мир». Мир вечных идей – тот, где живет истинная правда.

Непосредственно этическую концепцию Платона можно раз–делить на две связанные между собой части: индивидуальную этику и социальную этику. Первая является учением об интел–лектуальном и нравственном совершенствовании человека, которое Платон связывает с гармонизацией его души.

Душу философ противопоставляет телу как раз потому, что телом человек относится к низшему чувственному миру, а ду–шой способен соприкасаться с настоящим миром – миром вечных идей.

Основные стороны человеческой души тем самым являют–ся основой его добродетелей: разумная – мудрости, аффектив–ная – умеренности, волевая – мужества. Человеческие добро–детели тем самым имеют врожденный характер, они особые ступеньки гармонизации его души и восхождения к миру вечных идей. В восхождении человека к идеальному миру находится смысл его бытия.

А средством к его возвышению является презрение телес–ного, власть разума над низкими страстями. Обусловливаемая этими принципами, социальная этика философа полагает на–личие определенных добродетелей у каждого сословия. Со–гласно учению Платона, правители должны обладать мудро–стью, сословие воинов – мужеством, а низшие сословия – умеренностью.

Используя жесткую политическую, а также моральную ие–рархию в государстве, можно достичь высшей добродетели Эта добродетель – справедливость, которая свидетельствует, по мнению Платона, о социальной гармонии. Чтобы достичь ее, утверждает философ, необходимо принести в жертву инте–ресы отдельной личности.

Таким образом, в идеальном обществе Платона нет места для индивидуальности. Необходимо отметить, что совершен–ное государство, которое изобразил мыслитель, оказалось очень непривлекательным не столько из-за духа интеллектуаль–ного аристократизма, сколько из-за ущербности нахождения в нем представителей каждого сословия, так как предложен–ный Платоном «порядок» в обществе не принес бы никому счастья.

Но само стремление философа к соединению личного и общественного блага, к синтезу истины и добра, должного и сущего, его усилие обосновать существование объективного источника морали оказались необыкновенно плодотворными для дальнейшего развития этических идей. Необходимо отме–тить, что нравственность отдельной личности философ не ви–дел вне ее связи с целым, с обществом. Таким образом, клю–чом к пониманию существа морали Платона является то положение, что содержание индивидуального бытия должно быть социально значимым. Эту идею Платона, как и другие его идеи, осмыслил и развил его ученик, Аристотель.