Н.Лямин Восстание матросов на крейсере “Аврора” 28 февраля 1917 г.

1917 год навсегда останется тяжелым, переломным моментом в истории нашей страны. Ровно 100 лет назад произошла Февральская революция, ставшая началом драматических событий, изменивших не только облик великой империи и ход ее истории, но и на долгие годы погрузивших Россию в хаос и террор. К тем событиям можно относиться по-разному. Но стоит ли оправдывать миллионы невинно загубленных человеческих жизней политическими убеждениями?
Об уроках Февральской революции и ее значении “Граням” рассказал заведующий кафедрой отечественной истории историко-географиче-ского факультета ЧГУ имени И.Н.Ульянова Дмитрий ЯЛТАЕВ.

По сути, причина Февральской революции состояла в потере влияния власти. Убежденный в том, что министр внутренних дел Александр Протопопов дер-жит ситуацию под контролем, император Николай II уехал в ставку в Могилев. Сосредоточившись на разработке стратегиче-ских маневров на фронте, царь упустил ситуацию внутри страны. И даже не сразу понял смысл всего происходящего в Петро-граде.
В своем дневнике в день начала революционного взрыва 23 февраля он написал: “Читал все свободное время француз-скую книгу о завоевании Галлии Юлием Цезарем”. И только под самый конец событий, когда уже ничего нельзя было остановить, 27 февраля отметил: “В Петро-граде начались беспорядки несколько дней тому назад; к прискорбию, в них стали принимать участие и войска”.
Чтобы подавить революцию, нужны были решительные действия. А Николай II ограничился телеграммой в адрес командующего войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенанта С.С.Хабалова с требованием “прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны”.

Война без смысла
Народ устал от войны. От бессмысленной всемирной бойни. А самое главное, солдаты и матросы на фронте, крестьяне и рабочие в тылу не понимали, ради чего третий год погибают их друзья и родные, ради чего они вынуждены терпеть голод и лишения. Солдаты мечтали о возвращении домой, к семьям. Смысл множества плакатов тех дней сводился к двум простым вещам: “Детям — хлеба, женам — мужей”.
Вообще, управление страной Николай II во многом осуществлял по примеру отца Александра III, решая большин-ство проблем с помощью ре-прессий. Отвергая и тормозя реформы, отказываясь идти на серьезный ком-промисс, он сам способ-ствовал началу социальной революции.

Хлеб всему голова и первопричина
Из-за роста цен на продовольствие 8 сентября 1916 года Николай II ввел уголовную ответ-ственность для торговцев и промышленников “за возвышение или понижение цен на предметы продовольствия или необходимой потребности”. Это оказалось ошибкой. Торговцы начали придерживать хлеб, отказываясь продавать его по низким ценам. Многие магазины просто закрылись. А в те, что работали, выстраивались огромные очереди.
23 февраля (по старому стилю 8 марта — День солидарности трудящихся женщин) на улицы массово вышли уставшие стоять в бесконечных очередях жительницы города. В это время уже несколько дней бастовали рабочие Путиловского завода. Вскоре волнения выросли в повсеместный бунт: к выступавшим стихийно стали присоединяться пролетарии других заводов и фабрик. И люди стали требовать не только хлеба, но и свержения монархии.
Парадокс был в том, что в России вообще и столице в частности имелись достаточные запасы продовольствия. В западноевропейских странах ситуация была плачевнее (например, в Германии уже ввели карточную систему). Однако из-за нерешительности властей, бездарной экономиче-ской политики произошел массовый взрыв негодования населения.

Под горячую руку
Апогеем борьбы с царским режимом стали расправы над полицейскими служащими. Восставшие объявили на них настоящую охоту. Чтобы спастись, служители Фемиды переодевались и прятались, но зачастую это не помогало. Современники тех событий вспоминали: “Мятежники рыскали по всему городу, разыскивая несчастных городовых и околоточных, найдя новую жертву, выражали бурный восторг”. Многих полицейских на месте предавали смертной казни, порой с чудовищной жестокостью.
В результате в Петро-граде возник хаос. Разъяренная толпа громила продовольственные магазины, а брошенные на ее подавление войска присоединились к восставшим, обещавшим не допустить их отправку на фронт. Верные монарху гвардейские части Петроградского гарнизона почти полностью погибли еще в первые месяцы войны и к тому моменту состояли из только что призванных, необученных солдат.

Без власти на крови
Революция возникла абсолютно стихийно. Ни одна политическая партия не была причаст-на к ее организации и проведению. При этом в газетах пользовались популярностью скабрезные карикатуры на жену Николая II, немку Александру Федоровну (урожденную принцессу Гессен-Дармштадтскую) и убитого в декабре 1916 года Григория Распутина. Из уст в уста передавались нелепые слухи и домыслы.
В критическую минуту февральского переворота генералы изменили присяге и принудили царя к отречению. Николай II принял это решение в надежде на бескровное спасение России. Знал бы он, сколько крови прольется в ближайшие годы...
Главный урок февральских событий 1917 года — власти нельзя терять связь с гражданами и забывать об интересах народа. Мало говорить о политических задачах и патриотизме. Нужно помнить о простых потребностях любого человека. Когда людям нечего есть, а власть призывает воевать за интересы империи до “победного конца”, за выгоды чуждых простому народу “богачей”, это вызывает отвращение к самой власти.
Потеря связи народа и правителей чревата социальным взрывом. Именно это произошло в феврале 1917 года. В тот момент взаимопонимание царя с гражданами России было полностью утрачено.

Трагедия неотвратимости

Министр культуры РФ Владимир Мединский, выступая 18 февраля на конференции “Февраль. Трагедия. Уроки истории. 1917 год”, сказал: “1917 год по-прежнему остается переломной чертой истории в сознании россиян. А начало неотвратимому революционному процессу положила именно Февральская революция. В этой неотвратимости заключалась и ее трагедия. Почему? Потому что Февраль — это разрушение государства как института”. Одной из причин революционных по-трясений министр назвал неготовность элит и общества сплотиться во имя дела развития и защиты страны (“Российская газета”).

Первые жертвы

“Аврора” — символ другой, Октябрьской революции. О том, что крейсер был реальной движущей силой Февраля и стреляли на нем по-настоящему, много лет не говорили. Как и о том, что первой жертвой Февральской революции стал командир “Авроры” капитан I ранга Михаил Никольский.
27 февраля Никольский и старший лейтенант Огранович из револьверов открыли огонь, чтобы усмирить бунт матросов. Трое оказались ранены. Это стало точкой невозврата. Наутро, узнав о стрельбе, заводские рабочие требуют расправы. Матросы выводят их к стенке завода, заставляя нести красный флаг. За отказ машинист крейсера Брагин стреляет в Никольского из пистолета. Никольский был блестящим офицером флота и его надеждой. Но его жизнь оборвала пуля, выпущенная своим же... (“Российская газета”, https://rg.ru/2017/02/14/rodina-komandir.html).

Опрос новочебоксарцев

Можно ли было избежать Февральской революции 1917 года?

Роза Никитина:
— Сама жизнь тогда диктовала именно такой исход событий. На тот момент так сложились обстоятельства. Сейчас мы знаем, к чему это привело. С тех пор уже 100 лет прошло. А тогда, наверное, невозможно было избежать революции и сохранить монархию. Слишком много глобальных ошибок было совершено со стороны власти и во внутренней, и во внешней политике.

Елена Яковлева:
— Мне кажется, что Февральской революции 1917 года можно было избежать, если бы последовали конкретные шаги со стороны правящей династии для сохранения монархии. Во-первых, нам всегда нужен сильный правитель. Когда у нас слишком много свободы — тоже не хорошо. Во-вторых, как раз в то время Россия находилась на подъеме. Избежав революции, мы бы, наверное, были на другом уровне развития. Удалось бы избежать многих тяжелых событий: братоубийственной войны, развала государства. Мы потеряли очень много времени, когда пришлось все восстанавливать из руин.

Сергей Федоров:
— В тех обстоятельствах, которые сложились к февралю 1917 года, избежать революции было невозможно. Народ хотел изменений в своей жизни, которые царь дать не мог. Слишком оторвана была власть от народа. Бессмысленная война втягивала Россию еще в большую зависимость от других стран. Это понимали все, кроме самого царя и правящей верхушки. Но сама революция привела к тому, что у народа “снесло крышу”, и весь миропорядок, годами создаваемый в Российской империи, рухнул.

Светлана Федотова

Когда я начал свою академическую карьеру в 1970-х, над всей российской историей нависала тень революции 1917 года. Особенно это касалось историков, изучавших позднюю имперскую и раннюю советскую Россию, — они работали в эпицентре идеологического конфликта между демократическим капитализмом и коммунизмом, который полыхал в эпоху холодной войны. В Советском Союзе ученые должны были демонстрировать приверженность мнению о неизбежности наступления коммунизма и ленинского режима, а также легитимности наследования последними российской истории. Большинство западных историков, напротив, считали, что основание гражданского общества и демократии было заложено в царистской России, и оно принесло бы плоды, не помешай ему реакционная глупость Николая II и наступление Первой мировой войны.

Радикальные 1960-е заставили эту картину измениться. Как и их современники в иных областях, большинство западных историков, изучающих Россию, заинтересовались «историей низов» — другими словами, общественной и политической историей рабочих и крестьян. Поскольку история России была столь политизирована, и многие из важнейших историков прошлого поколения являлись видными участниками холодной войны, конфликт между поколениями западных историков, изучающих Россию, оказался необычайно острым, особенно в США в разгар Вьетнамской войны.

Даже тогда я полагал, что споры между западными историками о судьбе царистской России были связаны скорее с вопросами, стоявшими перед западной интеллигенцией, нежели с реалиями дореволюционной России.

Я никогда не верил в вероятность мирного перехода царистской России к демократии; после отречения Николая II 15 марта (по западному календарю) 1917 года и установления временного правительства, в котором поначалу главенствовали либералы, а затем — умеренные социалисты, долгосрочные перспективы демократии были исчезающе малы. На периферии Европы — во «втором мире» — весьма немногие страны совершили подобный переход в начале XX века. Если это не удалось Испании, Италии и балканским странам, каковы были шансы у России с ее значительно более глубокой традицией авторитарной власти и куда худшими проблемами, вставшими перед правительством? Так или иначе, Россия была великой империей, одной из немногих, верховенствовавших в мире в 1914 году. Ни одна из этих империй не сумела выжить, и все они рухнули после масштабного столкновения.

Контекст

Переворот казался неизбежным

Победа «исторической России»

Столетие российской революции следует не праздновать, а оплакивать

Трагедия или триумф?

В Москву с любовью

На этом месте стоит написать о русской революции. Падение СССР избавило российских историков от необходимости угождать ортодоксальным ленинистам. В то же время предпосылкам либерализма был нанесен урон после финансового кризиса 2008 года. Сейчас появилась возможность изучать революцию со всех точек зрения без заранее принятых допущений касательно ее исхода. В Британии нет никого, кто был бы более готов писать о 1917 годе, чем Роберт Сервис (Robert Service) и Стивен Смит (Stephen Smith). Они оба посвятили большую часть своей научной карьеры изучению революции. В своих нынешних работах они демонстрируют не только обширные познания, но и глубокое стремление к уравновешенным суждениям, интеллектуальной взыскательности, честности и изложению материала в доступной для читателя манере. В своих недавних книгах они подошли к революции с другого конца: «Россия в революции» Смита представляет собой макроисторию революционного периода от 1890 до 1928, тогда как Роберт Сервис в «Последних царях» сосредоточился на судьбе отдельного человека, Николая II, и членов его семьи.

На мой взгляд, книга Сервиса — лучшая на данный момент работа о судьбе Николая после отречения. В некоторой степени причина в том, что благодаря своим предыдущим исследованиям Сервис понимает менталитет и запутанные противоречия между многочисленными элементами, из которых состоял большевистский режим. Между партийным руководством в Москве, на Урале и в остальной Сибири имелось немало существенных разногласий касательно мер в отношении Романовых. Невероятная история Василия Яковлева, назначенного Москвой ответственным за вывоз Романовых из Тобольска, изложена в «Последних царях» лучше, чем в любой иной книге, которую мне довелось читать, — именно благодаря пониманию Сервисом политики большевиков.

Что интересно, его ответ на спорный вопрос, отдавал ли Ленин приказ о казни семьи Николая II со всей прислугой, состоит в том, что Ленин определенно знал о намерении партийного руководства в Екатеринбурге осуществить казнь и не сделал ничего, чтобы ее предотвратить; однако Сервис добавляет, что существуют весомые косвенные доказательства того, что Москва одобрила казни и в дальнейшем спрятала улики.

В центре книги Сервиса — развитие характера и взглядов Николая II после его отречения. Автор приводит новые доказательства этого развития, включая любопытный список прочитанного бывшим императором в последние 16 месяцев его жизни. Из них складывается образ человека, чьи политические взгляды не слишком изменилось после провала в качестве правителя и падения режима. Прежде всего он был русским патриотом, и более всего его ужасала потеря вследствие Брестского мирного договора земель, которые его предки присоединяли с середины XVII столетия. С другой стороны, Николая хорошо характеризует его великодушие к бывшим врагам: он признал, что некоторые из руководителей либерального и социалистического движений были настоящими патриотами, любившими Россию. Тем не менее его понимание происходящего было омрачено антисемитизмом, характерным для консервативных российских кругов даже в годы, предшествовавшие 1917. Этот антисемитизм неизбежно вспыхнул с новой силой в результате ужасов революционных лет и горечи изгнания.

Смит разделяет невысокую оценку управленческих талантов Николая II, которую дает не только Сервис, но и большинство историков. Я лично склонен к более мягкой оценке, учитывая тяжкие и противоречивые вызовы, с которыми столкнулись российские монархи той эпохи. Однако даже в отношении Николая II суждения Смита обусловлены непредвзятостью, проницательностью и человеколюбием, столь ему свойственными. Его книга проводит читателя через все величайшие события российской истории от 1890 и до 1928 года, он оценивает доказательства, рассматривает различные точки зрения ученых и приходит к уравновешенным, великодушным и при этом прозрачным выводам. В введении он пишет, что «стремился избежать нравоучений и писать с сочувствием о тех, к кому испытываю некоторую неприязнь, а также, напротив, писать критически о тех, в отношении кого я придерживаюсь лучшего мнения». «Россия в революции» в полной мере соответствует этому намерению, и я за последние несколько лет не знаю ни одного обзора этого периода, который был бы написан лучше.

После прочтения этих двух книг я испытываю невероятную грусть при мысли о страшной трагедии и произошедших потерях. Ни одна из этих книг не умалчивает о чудовищной жестокости и страданиях тех лет. Смит справедливо несколько уравновешивает эту картину, затрагивая невероятные чаяния, вызванные революцией в определенных кругах, особенно среди молодежи. К примеру, он описывает представление о преображенном и лучшем мире, очевидное как в культуре, так и в повседневной жизни. Однако беда в том, что мы знаем, что случилось дальше, когда сталинский террор не только навлек на советский народ новые неимоверные страдания, но и задушил большинство достижений революции в том, что касалось культуры и женских прав.

Хуже всего знание о грядущей Второй мировой войне. Мирный договор 1919 года, заключенный без участия и против воли Германии и России, никогда не имел особых шансов на выживание, учитывая, что две этих страны были потенциально мощнейшими государствами континентальной Европы. Все ужасы, описанные Сервисом и Смитом, не только повторились во Вторую мировую войну, но стали гораздо масштабнее. Даже зверства против евреев в ходе русской гражданской войны меркнут в сравнении с геноцидом 1939-1945 годов — преступлением, мыслимым лишь в разгаре общеевропейской войны.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

В феврале 2012 года исполняется 95 лет Февральской революции 1917 года. «Каковы причины Февральской революции? Кто ее организовал? Была ли она неизбежна?» - на эти и другие вопросы отвечает в интервью «Русской народной линии» известный русский историк, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, доктор исторических наук Игорь Яковлевич Фроянов.

Причины Февральской революции

Глубинные причины Февральской революции были в недовольстве своим положением основной массы народонаселения России - крестьянства. Крестьяне требовали землю, передать ее тем, кто трудится на ней, и это требование крестьян не было удовлетворено властью, защищающей интересы дворянства. Почва, на которой сформировалось недовольство крестьян своим положением, стала постепенно накаляться с петровского времени. Петр уравнял крестьян с холопами, т.е. рабами. Крестьяне, превращаясь в «крещеную собственность» дворян, продолжали работать на помещиков, обеспечивая их материальное благополучие, тогда как дворянство на протяжении XVIII века получало всякого рода льготы и привилегии, как сейчас выражаются, преференции. В результате творилась вопиющая несправедливость, которую русский народ воспринимал всегда болезненно.

В конце концов, указом Петра III от 18 февраля 1762 года дворяне были освобождены от обязательной службы. Тем самым было устранено основание, на котором зиждились отношения крестьянства с классом помещиков. «По требованию исторической логики или общественной справедливости,- замечал В.О.Ключевский,- на другой день, 19 февраля, должна была последовать отмена крепостного права: она и последовала на другой день, только спустя 99 лет. Такой законодательной аномалией завершился юридически несообразный процесс в государственном положении дворянства: по мере облегчения служебных обязательств сословия расширялись его владельческие права, на этих обязанностях основанные». Вместе с тем «законодательная аномалия», о которой говорил наш прославленный историк, распахнула двери социальной ненависти, потрясшей Россию в начале XX века тремя революциями, бывшими по своей сути, по своей природе крестьянскими.

Таким образом, глубинные основания, на которых росло недовольство крестьянства, закладывались на протяжении, по крайней мере, полутора столетий. Это недовольство приобрело особую остроту в исторических условиях первых десятилетий XX века. Я имею в виду реформаторскую деятельность Столыпина, прежде всего, его крестьянскую реформу, и войну, в которую ввязалась Россия по недальновидности государя и правительства. Столыпин приступил к разрушению крестьянской общины, которая, по моему убеждению, не исчерпала еще своего исторического ресурса. Большинство крестьян было против уничтожения общины. Поэтому ее ликвидация шла очень медленно, нередко с применением насильственных мер - русского крестьянина, гнули, что называется, через колено. Это реформирование, нацеленное на разрушение общины, и война, предельно обострившая социальные противоречия, сильно накалили деревню, породив в ней революционные настроения. Русскому народу было непонятно, за чьи интересы приходится воевать, оставляя на полях сражении миллионы и миллионы солдат. Ради того, чтобы присоединить Константинополь и водрузить крест над Софией? Это было большинству народа просто не уразуметь. К тому же текущая война в народном сознании выглядела часто не столько оборонительной, сколько наступательной. Но завоевательные, наступательные войны не были сродни русским людям, которые воевали во все времена, обороняясь главным образом от нападающих врагов. Это вызывало психологию неприятия текущей войны и усиливало общественное раздражение ее затяжным характером.

Еще одна причина, сделавшая возможной Февральскую революцию, - разложение верхов и вырождение чиновничье-бюрократической организации власти. Достаточно сказать, что масонство проникло в императорскую фамилию, а либеральными настроениями, вышедшими из недр того же масонства, были охвачены многие высшие сановники. Есть, впрочем, одна существенная деталь, о которой надо сказать особо. В современной литературе широкое распространение получила мысль о “кризисе царизма” (самодержавия) в России конца XIX - XX вв. как формы государственного правления. Мысль эта в корне ошибочна - в ней смешан, как говорится, «Божий дар с яичницей». Да, кризис был, но не самой идеи самодержавной власти, хотя вера в царя была отчасти поколеблена событиями начала XX века, а чиновничье-бюрократического аппарата, образовавшего глухую стену между Государем и Народом. Русский Царь, Помазанник Божий оставался в народном сознании сакральной личностью, стоящей на страже порядка, закона и справедливости. О том, насколько исторически цепким в психологии масс, несмотря на секуляризацию общественной жизни, являлось подобное представление, со всей очевидностью показывает сталинская эпоха с ее “культом личности”. Слепое доверие к носителям высшей власти, граничащее с безрассудством, не иссякло у нас и по сей день. Отсюда сейчас многие наши беды…

Итак, к началу XX века в различных слоях российского общества (особенно среди крестьянства) сложилась критическая, так сказать, масса недовольства. Однако социального взрыва можно было еще избежать. И лишь столыпинские “преобразования” в русской деревне и война сделали этот взрыв неотвратимым. Нужны были только “поджигатели”. А в них недостатка не было. На почве народного недовольства свой “танец” совершали либеральные и революционные деятели. Они умело использовали это недовольство, как это часто бывало раньше во время революций в других европейских странах: не идти наперекор истории против объективного хода событий, а встать во главе их повести в нужном направлении - вот испытанная международными организациями тактика, которая была осуществлена либеральными и революционными силами в 1917 году.

Организаторы Февральской революции

Накануне Февраля 1917 года сложилась довольно сложная ситуация, да и сама Февральская революция была явлением достаточно сложным. Представители разных политических течений и сил ставили пред собой разные цели. Безусловно, существовал, верхушечный заговор генералитета, направленный лично против Государя Николая II. Генералы стремились к замене Самодержца конституционно ограниченным монархом на манер западных монархий. Это нередко у нас забывается. Иными словами, забывается то, что генералитет выступил против Самодержавия в России, выступил за уничтожение самодержавной формы правления, порвав с национальной политической традицией.

Планы генералов во многом перекликались и совпадали с планами либералов - таких, как, например, Милюков. Кадет Милюков и его сторонники, многие из которых являлись масонами, выступали также за учреждение конституционной монархии. Представители других политических течений, тоже связанных с масонством, были ориентированы на уничтожение монархии вообще и на учреждение республики. Я имею в виду, прежде всего, Керенского. Его принадлежность к масонству не вызывает никаких сомнений. Следовательно, разными политическими силами ставились разные цели в плане политической перестройки в России. В результате столкновения и взаимодействия различных политических сил и произошел февральский переворот 1917-го года.

Последствия Февральской революции

Эта революция породила анархию, с которой новая власть справиться не смогла, да, похоже, и не хотела. Но любопытно вот что. Когда Ленин узнал о том, что в Петрограде произошла революция, он оценил это таким образом, что началась мировая революция. То есть он вписывал Февральскую революцию в мировую, о которой мечтали большевики. Ленин приехал в Петроград уже с определенным планом, который заключался в «углублении революции», перерастании ее из буржуазной в социалистическую. Тезис об «углублении революции» был весьма популярным в самых разных политических кругах: от Родзянко до Ленина. Об углублении революции в России рассуждал даже известный Яков Шифф. О чем это говорит? Это говорит о том, что идея «углубления революции» в России была изобретением некой надмировой организации, остающейся до сих пор в тени, под покровом тайны. Поэтому отделять Февраль от Октября, конечно же, нельзя. В определенном отношении это два этапа на одном и том же пути.

Если внимательно всматриваться в деятельность Керенского, начиная с лета 1917 года и по октябрь, то станет ясно, что он подыгрывал большевикам и вел дело к передаче им власти. С этой точки зрения, Февраль как бы был предтечей Октября. И смена Февраля Октябрем - главный итог Февральской революции

Неизбежна ли была Февральская революция?

Верхушка господствующего класса и Императорский Двор, как я уже замечал, по существу разложились. Они не были на уровне выдвигаемых жизнью задач. И, естественно, справиться с возникшей ситуацией они не могли. На верху власти не оказалось людей большого политического масштаба, которые могли бы укротить разбушевавшуюся стихию. Революционные события, приведшие к Февралю, в значительной степени обуславливались слабостью царской власти в России.

Что касается конкретных революционных событий, то, мне кажется, что они не были фатальными. Можно было бы их и избежать. Но для этого нужно было своевременно решать крестьянскую проблему. Государю нужно было ясно и определенно стать на сторону крестьянства. В свое время государство наделило дворянство землей и крестьянами, и оно было вправе изменить ситуацию, передав землю непосредственно производителям - крестьянам. Царь на это не соглашался и постоянно говорил о неприкосновенности дворянской собственности. У государства не хватило решимости привлечь на свою сторону крестьянство, передав ему землю.

Вторая проблема - война, которая чрезвычайно обострила обстановку в стране. Не нужно было в нее ввязываться, и такая возможность была. Здравые политики предупреждали царя о катастрофических последствиях войны для России. Мы по недомыслию ввязались в войну, которую планировали на Западе, чтобы сокрушить Россию. Сокрушение России являлось частью общего масонского проекта по уничтожению «тронов и алтарей» в Европе. Цель вековых недругов наших была достигнута - историческая Россия пала.

http://www.ruskline.ru/news_rl/2012/02/25/igor_froyanov_revolyucionnyh_sobytij_mozhno_bylo_by_izbezhat/

Почему революция в России была неизбежна, в чем выражалось религиозное напряжение в обществе в 1917 году, из-за чего для многих людей Октябрьская революция прошла незамеченной и почему осмысление истории в России остается “партийным”?

“Бумага” поговорила с профессором Европейского университета, доктором исторических наук Борисом Колоницким о событиях 1917 года.

Борис Колоницкий

Доктор исторических наук

Можно ли было избежать революции

Большинство историков согласны с тем, что после вступления России в Первую мировую войну избежать революции было невозможно. Другое дело, когда бы она произошла: революция могла быть отложена до окончания войны. Однако при таком напряжении общества возникали проблемы, решить которые было очень сложно.

Но вопрос не только в том, когда бы произошла революция, но и как. Это зависело от участников политического процесса. Мне кажется, что и Николай II, и правительство России допустили немало политических ошибок. Можно было бы как минимум смягчить ситуацию или отложить революцию на какое-то время.

Главным действующим лицом до момента отречения оставался император. До революции он принимал все важнейшие решения. Но никто не может ему позавидовать, потому что в этой ситуации даже очень хороший политик мог бы вырулить с очень большим трудом, если бы вообще мог. Но Николай II не был хорошим политиком.

На Дворцовой площади в Петрограде в мае 1917 года. Фото: pastvu.com

Была ли Февральская революция, предшествующая Октябрю, кем-то организована

Оппозиция спонтанности и организованности нередко используется историками, но в реальности нет стопроцентно стихийных акций и стопроцентно организованных. Действия футбольных болельщиков, которые начинают друг друга мутузить, – спонтанны или организованы? Революция очень часто состоит из комплекса очень разных действий.

Если говорить о Февральской революции, то на эту тему идет дискуссия, и иногда используется - как я уже сказал, неправомерно - противопоставление. При этом историки очень часто подтверждают свою позицию цитатами. А цитаты можно найти в пользу как одной, так и другой версии. Немало участников событий говорили, что они готовили революцию, а другие говорили, что революция застала их врасплох и они не были к ней готовы.

Я считаю, что это тупиковый путь. Надо смотреть, как происходила Февральская революция. Если ее началом считать 23 февраля по старому стилю (8 марта по новому), то ключевым моментом событий был переход Невы рабочими, которые бастовали на Выборгской стороне. Они переходили по льду. Совсем рядом находился Таврический дворец – резиденция Государственной думы. И хотя некоторые меньшевики призывали рабочих идти к Государственной думе, они туда не пошли. Протестующие не захватывали какие-то важные точки: почту, телеграф, вокзалы, министерства; они стремились на Невский проспект, в первую очередь - к Казанскому собору. Потому что это традиционное место городского политического протеста.

Поэтому действия протестующих, скорее всего, не возникали вследствие четко разработанного плана каких-то сил, а в значительной степени регулировались городской политической традицией.

Как менялся имидж Николая II

В начале Первой мировой войны популярность Николая II возросла. Это могло быть вызвано разными причинами. С одной стороны, у некоторых людей были явно монархические настроения, с другой стороны, многие в связи с началом войны считали, что в этой ситуации непатриотично выступать против главы государства и, наоборот, нужно его поддерживать.

Однако с 1915 года можно фиксировать различные проявления недовольства Николаем II. И они охватывают очень важные сегменты российской политической элиты. Образ слабого царя, которым манипулируют его жена и Распутин, был достаточно широко распространен. Некоторые полагали, например (совершенно безосновательно), что император готовит сепаратный мир с Германией. Очень многие, в том числе влиятельные люди, в это искренне верили.

Почему после Февральской произошла Октябрьская революция

Некоторые историки считают, что Октябрь и Февраль – это два совершенно разных процесса или что Октябрь выступает как продолжение Февраля. С точки зрения многих других исследователей, речь идет о большом революционном процессе, который начался в 1917 году - а может быть, несколько раньше - и закончился примерно в 1922 году, когда восстановилась монополия государства на использование силы и на законотворчество.

Был ли Октябрь неизбежен после Февраля? Нет, существовали различные варианты. Любая революция – это потенциальная гражданская война, и был слабый шанс избежать ее. Создавалось одно, другое, третье временные правительства, которые представляли собой соглашение, а потом и официальную коалицию умеренных социалистов - меньшевиков и эсеров - и буржуазии. Эти коалиции распадались, но создавались снова. Однако в силу ряда причин произошел очень важный поворот - конфликт между Временным правительством и верховным командованием, которое возглавлял генерал Корнилов. Историки спорят о том, кто ответственен за это, - довольно сложный вопрос, но для меня очевидно одно: после дела Корнилова в России невозможно было избежать гражданской войны.

С сентября 1917 года механизм подготовки гражданской войны был запущен. Возможности достигать компромисса были уже исчерпаны. Война могла быть менее или более масштабной, менее или более кровопролитной. То, как в итоге произошло, возможно, было самым кровавым и самым жестким сценарием.

Как изменилась жизнь обычных людей после революции

Первоначально никак не поменялась. Ситуация и до того была достаточно жесткой. Большинство людей, к примеру, в Петрограде, были обеспокоены не приходом большевиков, не конфликтом Петроградского совета с Временным правительством, а недостатком продовольствия, топлива и значительным ростом преступности. Поэтому для очень многих людей Октябрь прошел незаметно. Был Керенский, пришли большевики, ну и что? Нам бы детей прокормить да дров запасти.

Были ли люди довольны итогами событий 1917 года

Март 1917 года внешне отмечен очень большой эйфорией. Люди ожидали перерождения России. Не только политического и экономического, но и морального. Считалось, что всё изменится к лучшему - и очень быстро.

Всякая революция – это революция завышенных ожиданий. Российская революция особенно показательна в этом отношении. Даже празднование Пасхи в 1917 году было крайне политизировано. На слова священников «Христос воскрес!» люди отвечали «Россия воскресла!». За этими политическими ожиданиями стояло религиозное напряжение. Политический энтузиазм был сопоставим с энтузиазмом обращения в новую веру. Но все ли разделяли это восторженное настроение? Нет, не все. Консервативно настроенные люди и просто осторожные обыватели, в общем, помалкивали. Открыто выражать свою позицию они не могли. Поэтому такое восторженное настроение казалось всеобщим.

Но ясно, что чудо – перерождение России – не могло произойти. Поэтому у одних наступило разочарование, другие ожесточились. Вследствие этого энтузиазм революции во многом способствовал поиску врагов и обострению многочисленных конфликтов.

Управление Петроградской губернской советской рабоче-крестьянской милиции. Фото: pastvu.com

Какие конспирологические теории о революции реалистичны, а какие больше похожи на мифы

У всех есть основания. Россия была участницей Первой мировой войны, поэтому Германия, например, делала всё возможное, чтобы разложить своих противников. Но не только Россию. Германия стремилась помогать оппозиционным силам - иногда националистическим, национально-освободительным движениям, в том числе революционерам в Ирландии, Индии. Мы не знаем деталей, но знаем, что деньги на это отпускались.

Вместе с тем не только Германия так действовала. Англия, Франция, а потом и США, когда вступили в войну, были очень заинтересованы в том, чтобы Россия продолжала участвовать в войне. Соответственно, они помогали политическим силам, которые, как им казалось, будут этому способствовать. Поэтому многие люди искренне считали, что революцию в России сделали англичане, чтобы удержать страну в войне.

Некоторые историки говорят о роли российских масонов. Действительно, была организация, которую можно назвать организацией масонского типа, и она объединяла некоторых оппозиционных деятелей, в том числе либералов и умеренных социалистов.

Заговоры, естественно, были, но масштаб и характер действий свидетельствуют о том, что только к заговорам объяснение революции свести невозможно. С другой стороны, в 1917 году слухи о заговорах иногда значили больше, чем сами заговоры. Множество людей всерьез верили, что императрица чуть ли не немецкая шпионка, и это играло очень большую роль.

Как менялась интерпретация событий 1917 года в российской историографии

Описание российской революции очень отличается от описания, например, Французской революции. Во Франции революцию описывали сменяющие друг друга поколения историков, которые, с одной стороны, находились на переднем крае тогдашних социальных и гуманитарных наук, а с другой стороны, выражали настроения сменяющих друг друга общественно-политических течений.

В России основателями осмысления истории были главные политические деятели: Милюков, Керенский, Шульгин, Деникин, Троцкий. В России и по сей день люди разных взглядов отождествляют себя с кем-то из этих людей, которые были участниками политических событий. Это говорит о том, что осмысление истории в России идет кругами и до сих пор остается партийным. Многие люди ждут от историков прежде всего совпадающей с их взглядами политической оценки, и им трудно представить, что история может писаться каким-то иным способом.

Фото на обложке: ЕУСПб

Россияне остаются к ним весьма неравнодушны: одни считают их революцией, другие — переворотом.

Даже спустя сто лет в обществе ведутся бурные дискуссии о причинах октябрьских событий, о том, почему к власти пришли одни люди, а не другие. С позиции сегодняшнего дня может показаться, что все обстоятельства складывались в пользу революции, а приход большевиков к власти был неизбежен.

Но в 1917 году так не думали даже тогдашние революционеры, причем не только большевики, которые придерживались идей марксизма, но и представители других социалистических партий. С точки зрения классического марксизма пролетарская революция должна была произойти где-то в Европе, а не в более отсталой России. Согласно теории, для этого прежде всего требовался развитый капитализм, подразумевающий высокую степень монополизации. Революционеры считали, что это приведет к ухудшению условий труда рабочих и, следовательно, к обострению классовой борьбы.

В то время по уровню развития капитализма Россия сильно отставала от стран Западной Европы. В отличие от них, экспортировавших готовую продукцию, в России большую часть экспорта составляли сельскохозяйственные товары и сырье. Таким образом, несмотря на быстрые темпы индустриализации, в начале XX века Россия по-прежнему оставалась преимущественно аграрной страной. Соответственно, и революция, по марксистским канонам, могла произойти гораздо позже.

Для успеха революции, по мнению марксистов, нужен был угнетённый и, что даже важнее, многочисленный рабочий класс. Рабочие обладали высоким потенциалом для организации революционной борьбы в силу их высокой концентрации (так, небольшая группа активистов могла призвать свой цех, а потом и весь завод к забастовке). Они были более грамотны по сравнению с крестьянством, и поэтому более восприимчивы к революционной агитации.

Но в Российской империи рабочих было очень мало. Всего 2 миллиона рабочих против почти 100 миллионов крестьян с семьями, тогда как в наиболее промышленно развитой стране Западной Европы — Германии — рабочие составляли более 20% населения. Похожая ситуация наблюдалась и во многих других странах Западной Европы.

Если для пролетарской революция было недостаточно рабочих, то тогда стоило обратить внимание на самую многочисленную и угнетенную группу населения: крестьян. Это осознавали многие российские революционеры. Еще в конце XIX века они пытались вести агитацию среди крестьян и вовлекать их в политические процессы. Они видели в русской общине прообраз будущего социалистического устройства. Однако крестьянство было весьма консервативным. Его недовольство, например, земельным вопросом, более или менее успешно регулировалось государством.

Так что с точки зрения марксистской теории у революции в России не было шансов. Если бы не Первая мировая война. Она вызвала колоссальное недовольство в обществе. Рядовой состав российской армии стал ключевой опорой революции в России. В целом успех революции всегда во многом зависит от отношения к ней армии, и без ее поддержки или хотя бы нейтралитета добиться победы революционерам очень сложно. Но почему именно армия могла стать опорой революции в России?

Армия совмещала в себе многочисленность крестьян и удобство для агитации, которое было возможно среди рабочих. Кроме этого, у рядового состава армии было много причин для нелюбви к власти: в армии была восстановлена смертная казнь, были распространены физические наказания. Между рядовыми солдатами и офицерами не было взаимопонимания из-за гигантской разницы в образовании и происхождении. Именно поэтому после Февральской революции началась невероятно быстрая демократизация армии. Были созданы солдатские комитеты различных уровней, фактически была упразднена основа армии: строгая иерархия.

В ходе демократизации была разрешена политическая агитация в армии, что привело к дальнейшей радикализации солдат. Это привело к полному разложению: были даже случаи расправ над неугодными офицерами. Результаты этого наиболее явно проявились во время июньского наступления, которое имело все шансы на успех, но провалилось в первую очередь из-за крайне низкого уровня дисциплины. Эта неудача еще больше усилила пораженческие настроения в армии, спровоцировала новую волну недовольства и группового дезертирства с оружием. В деревнях начали появляться группы вооруженных солдат, которые пытались обустроить жизнь в соответствии со своими политическими взглядами.

Конечно, и в армии были части, сохранявшие строгую дисциплину: прежде всего — так называемые ударные части, формировавшиеся из наиболее надежных солдат. Но командование не могло в полной мере использовать их потенциал, и они не могли стать примером для других солдат, так как они чаще всего отправлялись в тыл для охраны стратегически важных объектов, (например, вокзалов).

В Европе также к концу Первой мировой войны началась политизация армии. Особенно заметно это было в Германии. Там, однако, процессы разложения не стали настолько заметными и массовыми, так как армия была значительно более социально разнородной и не могла выступать единым фронтом.

Так, когда коммунисты и сочувствовавшие им бывшие солдаты попытались в 1919 году захватить власть в Берлине, практически в тот же момент в пригороде начали собираться солдаты и офицеры, придерживающиеся антиреволюционных взглядов, и спустя несколько дней они имели ощутимый численный перевес над восставшими.

Другой причиной меньшей радикализации солдат в Западной Европе была более высокая степень развития демократических институтов в европейских обществах. Многие солдаты верили в то, что они могут прийти к желаемому политическому устройству ненасильственными методами. После революционных событий 1848 года во многих странах действовал весьма влиятельный парламент.

В Европе также были сильны традиции местного самоуправления. Большинство людей были собственниками: сельские жители владели землей, горожане были предпринимателями, владели недвижимостью. Эти две группы населения составляли очень значительную часть населения. Они не были заинтересованы в радикальных изменениях, а особенно — в коммунистической революции, которая бы привела к переделу собственности.

В России все было иначе. Процедура выборов в Государственную думу была невероятно усложнена для «опасных сословий». Для рабочих и крестьян выборы были многоступенчатыми. Также представительство голосов было неравным. В частности, на 2 миллиона крестьян с семьями приходился 1 выборщик, столько же, сколько у 2000 землевладельцев. Правила выборов постоянно менялись в сторону еще меньшего представительства крестьян и рабочих. И главное, не было реального местного самоуправления. Это подрывало доверие к формальным институтам власти и приводило к тому, что при первой возможности были организованы свои параллельные институты власти: Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

Среди всех политических партий в России только большевики последовательно выступали против войны. Это привлекло на их сторону солдатские массы. В остальном же они не были оригинальны, и так же, как и многие другие левые партии, предлагали передел земли.

К середине 1917 года политический климат в России приобретал все более левый уклон. Численность левых партий (эсеров и большевиков) значительно выросла, при этом ранее популярные кадеты оказались в меньшинстве. Параллельно с этими процессами происходила большевизация советов. Это привело к тому, что к началу ноября 1917 года большевики заняли до 90% мест в Петроградском совете и до 60% — в Московском совете. Интересно, что при этом большевикам не удалась большевизация Советов крестьянских депутатов. Примерно в половине из них большевиков вообще не было. Это подтверждает, что поддержка крестьян не была настолько важной для совершения революции.

Не все силы в стране были согласны с все более левым уклоном, в первую очередь — командный состав российской армии. На фоне ухудшающегося положения на фронте 21 августа 1917 года была взята Рига, и немецкие войска были уже близко к Петрограду. В этой ситуации главнокомандующий русской армией генерал Корнилов попытался провести переворот с целью установления военной диктатуры. Он хотел роспуска демократических революционных организаций и предоставления ему исключительных полномочий.

Для того чтобы убедить солдат сложить оружие, глава правительства Керенский разрешил большевикам вести агитацию в восставших войсках, что еще больше укрепило их авторитет среди солдат. Переворот потерпел неудачу из-за отсутствия поддержки солдат. Из-за неудачи переворота и сотрудничества временного правительства с большевиками те немногие офицеры, что испытывали симпатии к Временному правительству, окончательно в нем разочаровались. Таким образом, правительство потеряло поддержку офицерского состава армии.

Фактически осенью 1917 года умеренно левому временному правительству было не на кого опереться в деле удержания власти. Консервативные офицеры были разочарованы подавлением выступления Корнилова и демократизацией в армии, солдаты не хотели войны, крестьяне были слишком пассивными, чтобы сыграть роль в защите правительства, городские жители были слишком малочисленны, нерешительны и политически неоднородны.

В западноевропейских странах всё обстояло иначе. В Германии, где в отдельных районах коммунисты более всего приблизились к захвату власти, правительство, несмотря на множество разногласий, смогло заключить временный союз с правыми офицерами. Также в Германии, как и в других странах Западной Европы, были довольно многочисленны, активны и хорошо организованы мелкобуржуазные слои населения, которым было что терять из-за революции.

Так что промышленный пролетариат в Европе, который классики марксизма рассматривали как главную движущую силу пролетарской революции, не оправдал возлагаемых на него надежд. Захват власти пролетариатом был невозможен из-за организации европейских обществ, где, помимо крупных капиталистов, было много мелких собственников и, что, может быть, самое главное, существовала система самоуправления: от мелких сельских общин до парламентов.

В то время как в России всего этого изначально не было. Поэтому в общем хаосе после революции победила самая решительная и жестко организованная сила, которая затем построила бюрократическое государство.